Путешествия Тафа

— Он не шутит, — сказала она, хотя и была поражена не меньше, чем все остальные. — И он может это сделать. Или, скорее, «Ковчег» может. А командующий Обер обеспечит ему эскорт.

— Не надо торопиться, — спокойно проговорила женщина с Мира Генри. — Возможно, мы передумаем.

— Отлично, — ответил Хэвиланд Таф. Он снова сел в кресло. — Тогда, как я и предложил, вы заключите перемирие на год, и я немедленно засею Сатлэм манной.

— Не спешите, — запротестовала Толли Мьюн. Она почувствовала, что от радости у нее закружилась голова. Так или иначе, война только что закончилась — Таф этого добился, Сатлэму пока ничто не грозит. Но эта радость не заставила ее потерять рассудок. — Все это прекрасно на первый взгляд, но, прежде чем вы начнете сеять споры, мы должны провести кое-какие исследования. Наши биотехнологи и экологи изучат эту чертову манну, а Высший Совет составит прогнозы. Месяца на это хватит. И конечно, Таф, все, что я говорила раньше, остается в силе — вы не можете просто высыпать на нас свою манну и исчезнуть. На этот раз вы останетесь на весь срок перемирия, а может быть, и дольше, пока мы не увидим, что получится из этого вашего нового чуда.

— Увы, — сказал Таф, — к сожалению, у меня есть неотложные дела в других местах галактики. Остаться здесь на целый стандарт-год или даже больше я не могу, впрочем, как и задержать на месяц выполнение моей программы.

— Черт возьми, подождите секунду, — начала Толли Мьюн. — Вы не можете просто так…

— Могу, — перебил ее Таф. Он многозначительно посмотрел на послов, потом опять на нее. — Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между Сатлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой «Ковчег» — грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот.

Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся.

— Вы, Таф, нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить «Ковчег» против Сатлэма?

— Я всего лишь обращаю ваше внимание на то, что такой вариант возможен, — как всегда бесстрастно ответил Таф.

Дакс, должно быть, почувствовал ярость Толли Мьюн. Он зашипел, а она, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжались в кулаки.

— Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера-эколога, — объявил Таф. — Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем — небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на «Ковчег» Флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. Сатлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно вызовет мой гнев, и гнев этот будет ужасен. Меня трудно вывести из равновесия, но если я действительно разозлюсь, я иногда боюсь самого себя. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мною меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну.

Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами.

Толли Мьюн похолодела.

— Вы навязываете нам мир, — сказала она.

— Временно, — уточнил Таф.

— И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет.

Таф взглянул на нее, но ничего не сказал.

— Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! — закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости.

— Я — Хэвиланд Таф, — спокойно сказал он, — и мне надоел ваш Сатлэм и сатлэмцы.

6

Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала.

Несколько долгих часов она бродила по «Ковчегу» одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота.

— Черныш! — кричала она, перегибаясь через перила движущихся лестниц.

— Сюда, Чернявчик, ко мне, — звала она, проходя по коридорам.

— Ныш! — вскрикивала она, услышав шум за углом, но это был всего лишь звук закрывающейся или открывающейся двери, жужжание ремонтирующей саму себя машины или, может быть, шаги какой-нибудь из кошек Тафа.

— Чеееерныыыыш!!! — кричала она на перекрестках, где сходилось с десяток коридоров. Ее голос гудел, отражался от дальних стен и возвращался к ней эхом. Но кота она не нашла.

Бродя так по всему кораблю, Толли Мьюн поднялась на несколько палуб вверх и попала в слабоосвещенную центральную шахту, которая проходила через весь гигантский биозвездолет, — необъятный гулкий туннель длиной тридцать километров. Потолок терялся во мраке, вдоль стен рядами стояли чаны для клонирования, большие и маленькие. Она наугад выбрала направление и пошла вперед, окликая Черныша.

Вдруг где-то впереди она услышала тихое мяуканье.