Путешествия Тафа

Зал обычно использовался только для важных государственных мероприятий; последний раз он открывался три года назад, когда Джозен Раэл приезжал наверх, чтобы встретить одну приезжую знаменитость. Но Толли Мьюн сумела получить в свое распоряжение именно этот зал. Еду приготовил шеф-повар, которого она одолжила на вечер на одном из лайнеров Транскорпорации, пиво было реквизировано у торговца, сделавшего остановку по пути на Мир Генри; сервиз позаимствован в Музее планетарной истории; за большим столом из эбеноогненного дерева — черного, пронизанного длинными алыми прожилками — хватило бы места для двенадцати человек, прислуживать гостю должны были молчаливые, скромные официанты в черных с золотом ливреях.

Таф вошел, держа на руках кошку, бросил взгляд на роскошный стол и уставился на звезды и «паутину».

— Отсюда видно «Ковчег», — сказала ему Толли Мьюн. — Вон та яркая точка влево и кверху от «паутины».

Таф посмотрел, куда она показывала.

— Это трехмерное изображение? — спросил он, поглаживая кошку.

— Нет, черт возьми. Корабль виден на самом деле, Таф.

Она усмехнулась.

— Не беспокойтесь, вы в безопасности. Это металлопласт тройной толщины. Ни планета, ни лифт на вас не упадут, а вероятность попадания в купол метеорита ничтожно мала.

— Я полагаю, что здесь довольно интенсивное движение, — сказал Хэвиланд Таф. — А можно ли быть уверенным в том, что в купол не врежется какой-нибудь турист, взявший напрокат вакуумные сани, ударит потерянный инструмент или прогоревшее импульсное кольцо?

— Абсолютной уверенности нет, — призналась Толли Мьюн, — но в тот самый момент, как это случится, запечатаются тамбуры, завоют сирены и откроется ящик с аварийным комплектом. Все это должно быть в любом помещении, граничащем с вакуумом. Портовые правила. Так что если что-то случится, а это маловероятно, у нас будут легкие скафандры, кислородные мешки и даже лазерная горелка на тот случай, если мы захотим сами заделать пробоину, пока сюда не прибудут «паучки». Но за все время, что существует порт, такое случалось всего раза два-три, так что можете наслаждаться зрелищем и не беспокоиться.

— Мадам, — сказал Хэвиланд Таф с достоинством, — я не беспокоюсь, я просто проявляю любопытство.

— Ну вот и прекрасно, — улыбнулась она.

Толли Мьюн пригласила его садиться. Таф неловко втиснулся в кресло и, пока официант подавал тарелки с закусками и корзинки с горячим грибным хлебом, сидел молча, поглаживая черно-белую спинку Паники. Закуски были трех видов: маленькие пирожки с пряным сыром и грибным паштетом и что-то типа маленьких змеек или, может быть, больших червей, запеченных в ароматном оранжевом соусе. Таф дал две змейки своей кошке, которая жадно их проглотила, потом взял пирожок, понюхал, осторожно откусил, прожевал и кивнул.

— Превосходно, — объявил он.

— Значит, это кошка, — сказала Толли Мьюн.

— Несомненно, так, — ответил Таф, отрезая кусок грибного хлеба — изнутри батона поднималась струйка пара — и аккуратно намазывая его толстым слоем масла.

Толли Мьюн потянулась за своим хлебом и обожгла пальцы о горячую корочку. Но она не отдернула руку; перед Тафом не следовало показывать слабость в чем бы то ни было.

— Вкусно, — сказала она, проглотив первый кусок. — Знаете, Таф, большинство сатлэмцев питаются не так.

— Этот факт не остался мною не замеченным, — отозвался Таф, беря двумя пальцами еще одну змейку для Паники, которая прыгнула к нему на колени.

— По правде говоря, калорийность нашего обеда примерно равна тому, что средний житель потребляет за неделю.

— Судя по одним только закускам и хлебу, я осмелюсь предположить, что мы уже получили больше гастрономического удовольствия, чем средний сатлэмец имеет за всю свою жизнь, — бесстрастно отозвался Таф.

Подали салат; Таф попробовал его и одобрил. Толли Мьюн ковыряла в тарелке и ждала, пока официанты не отойдут к стене.

— Таф, — сказала она. — Кажется, у вас был какой-то вопрос.

Хэвиланд Таф поднял глаза от тарелки и посмотрел на Толли Мьюн. На ее лице ничего не отразилось.

— Вы правы, — сказал он. Паника тоже смотрела на Толли Мьюн своими узкими глазами, такими же зелеными, как неотрава в салате.

— Тридцать девять миллиардов, — тихо произнесла Толли Мьюн.

Таф моргнул.

— Несомненно, так, — сказал он.

Она улыбнулась:

— И это все, что вы хотите сказать?

Таф посмотрел на огромный шар Сатлэма, висевший над их головами.

— Раз уж вы хотите знать мое мнение, Начальник порта, то я замечу, что, хотя эта планета представляется мне весьма большой, я не могу не сомневаться, что ее размеры достаточно велики для такого громадного количества людей. Нисколько не осуждая ваших обычаев, культуры и цивилизации, я все же думаю, что население из тридцати девяти миллиардов человек можно считать несколько избыточным.

Толли Мьюн криво ухмыльнулась:

— Вы так считаете?