Путешествия Тафа

— Мне известно отвращение Начальника порта к гравитации, — сказал Хэвиланд Таф. Он взял свой парик, сунул его под мышку и, исполненный достоинства и решимости, направился к двери, открывшейся при его приближении.

3

Она ждала его во внутреннем кабинете, паря, скрестив ноги, посреди полного хаоса. Длинные волосы цвета серебра и стали лениво покачивались вокруг ее худого, открытого, простого лица, словно кольцо дыма.

— Значит, вы вернулись, — сказала она, увидев вплывающего в кабинет Тафа.

Хэвиланд Таф не любил невесомость. Он добрался до кресла для посетителей, надежно привинтил его к тому, что, как ему показалось, должно было быть полом, пристегнулся ремнями и уютно сложил руки на животе. Забытый парик дрейфовал, повинуясь воздушным потокам.

— Ваш секретарь отказался передать мои слова. Как вы догадались, что это я?

Толли Мьюн улыбнулась.

— Ну кто же еще может назвать свой корабль «Свирепый Степной Ревун»? — сказала она. — И потом, прошло почти точно пять лет. Я почему-то была убеждена, что вы будете пунктуальны, Таф.

— Понятно, — ответил Хэвиланд Таф. С гордым видом он сунул руку под свои искусственные меха, сломал пломбу на внутреннем кармане и извлек из него бумажник с рядами информационных кристалликов в крошечных кармашках. — Итак, мадам, имею честь предложить вам шестнадцать миллионов пятьсот тысяч стандартов в оплату первой половины моего долга сатлэмскому порту за ремонт «Ковчега». Деньги находятся в надежных хранилищах на Осирисе, Шан-Диллоре, Старом Посейдоне, Птоле, Лиссе и Новом Будапеште. Эти кристаллы откроют к ним доступ.

— Спасибо, — сказала Мьюн. Она взяла бумажник, открыла, быстро взглянула внутрь и выпустила его из рук. Бумажник поплыл по направлению к парику. — Я так и знала, что вы найдете деньги, Таф.

— Ваша вера в мои деловые качества обнадеживает, — заметил Хэвиланд Таф. — А теперь расскажите-ка мне об этом фильме.

— «Таф и Мьюн»? Значит, вы его видели?

— Несомненно, так.

— Черт возьми! — воскликнула она, криво ухмыляясь. — И что вы о нем думаете?

— Я вынужден признать, что он возбудил во мне некие неадекватные эмоции, впрочем, по вполне понятным причинам. Не могу отрицать, идея этой картины льстит моему тщеславию, но игра актеров оставляет желать лучшего.

Толли Мьюн рассмеялась.

— Что вам не понравилось больше всего?

Таф поднял вверх длинный палец.

— Если говорить одним словом — неточность.

Она кивнула.

— Да, в фильме Таф весит в два раза меньше вас, лицо у него гораздо подвижнее, говорит он совсем не так высокопарно, как вы, у него мускулатура «паучка» и координация движений акробата, но все-таки ему побрили голову ради сходства.

— У него усы, — сказал Таф. — Я их не ношу.

— Они решили, что так будет больше похоже на искателя приключений. И потом, посмотрите, что они сделали со мной. Я не против того, что я там лет на пятьдесят моложе, я не против того, что они сделали из меня чуть ли не вандинскую красавицу принцессу, но эта жуткая грудь!

— Несомненно, они хотели подчеркнуть определенность вашего развития в этой области, — сказал Таф. — Это можно считать незначительным изменением, сделанным в интересах эстетики. Что же касается безответственной вольности, с которой они подошли к моим философским взглядам, то это гораздо серьезнее. Особенно мне не понравилась моя речь в финале, где я заявляю, что гениальность эволюционирующего человечества может и должна решить все проблемы и что экоинженерия позволит сатлэмцам размножаться без страха и ограничений и, таким образом, достичь величия и стать подобными богам. Это определенно противоречит тем взглядам, которые я в то время вам высказывал. Если вы помните наши беседы, я недвусмысленно говорил вам, что любое решение вашей продовольственной проблемы, будь то технологическое или экологическое, окажется только временной мерой, если ваше население не покончит с практикой неограниченного воспроизводства себе подобных.

— Вы же были героем, — сказала Толли Мьюн. — Не могли же они допустить, чтобы вы проповедовали антижизнь.

— В сюжете есть и другие неточности. Те несчастные, кому выпало на долю посмотреть этот фильм, получили крайне искаженное представление о событиях, которые произошли пять лет назад. Паника — хотя и живая, но безобидная кошка, ее предки были приручены на самой заре истории человечества. И, насколько я помню, когда вы предательски захватили ее, пытаясь шантажом выманить у меня «Ковчег», мы с ней капитулировали без сопротивления. Она не разодрала когтями ни одного охранника, не говоря уже о шестерых, как это показано в фильме.

— Она оцарапала мне руку, — возразила Толли Мьюн. — Еще что?

— Я ничего не имею против политики и действий Джозена Раэла и Высшего Совета Сатлэма, — продолжал Таф. — Правда, они, и особенно Первый Советник Раэл, действовали неэтично и беспринципно. Тем не менее я должен признать, что Джозен Раэл не подвергал меня пыткам и не убил ни одной из моих кошек, пытаясь подчинить меня своей воле.

— Да и не потел он так, — вставила Толли Мьюн, — и никогда не порол чепуху. В общем-то он был честным парнем. Бедный Джозен, — вздохнула она.