Путешествия в Центральной Азии

Сверх того, некоторые китайцы, правда очень немногие, занимаются возделыванием женьшеня, корень которого весьма дорого ценится в Китае. Это растение, принадлежащее к семейству аралий, встречается в диком состоянии в Южной Маньчжурии и в Уссурийской стране приблизительно до 47° северной широты. Оно растет в глубоких тенистых лесных падях, но везде очень редко.

С давних времен китайская медицина приписывает корню женьшеня различные целебные свойства даже при таких болезнях, как истощение сил, чахотка и т. п.; поэтому в Китае платят за него громадные деньги.

Исканием дикого женьшеня в Южной Маньчжурии ежегодно занимаются несколько тысяч человек, получающих на такой промысел дозволение и билеты от правительства. В прежние времена промышленники приходили и в Южноуссурийский край, но теперь этот промысел прекратился здесь совершенно, хотя существовал не так давно в размерах довольно обширных.

Между тем искусственное разведение женьшеня идет по-прежнему, и его плантации изредка встречаются в Южноуссурийском крае на Дауби-хэ, Сандогу, Сучане и на некоторых речках морского побережья.

Разведение и воспитывание этого растения требует особенного, тщательного ухода. Обыкновенно его садят семенами или корнями (последний способ разведения гораздо лучше) в гряды, которые имеют 1 сажень в ширину и около 10 в длину. Земля для этих гряд должна быть чистой черноземной, которую осенью сгребают в кучи, затем весной просеивают сквозь редкие сита и только после подобной обделки кладут в гряды. Для защиты от солнечных лучей, которых не любит это растение, над каждой грядой устраивают навес из холста, иногда же из досок; кроме того, с северной стороны также делается защита от холодного ветра.

С наступлением зимы навес снимается и открытая гряда заносится снегом.

В первый год после посева корень вырастает очень небольшой, но с каждым годом толщина его увеличивается, хотя, впрочем, и при глубокой старости он достигает величины только указательного пальца человеческой руки. Через три года можно уже иметь довольно порядочные корни, но обыкновенно здешние китайцы держат их больший срок. Затем после сбора они приготовляют корни особенным образом, посредством обчистки и вываривания в воде, а потом отправляют на продажу в Китай через Нингуту, а иногда и морем, прямо в Шанхай. Хотя искусственно разводимый корень, как сказано выше, ценится гораздо ниже дикого, но все-таки цена его довольно высока, так что китаец от продажи своей плантации получает целое состояние.

Кроме земледельческих фанз, располагающихся преимущественно в долинах рек, есть еще другие, так называемые зверовые, обитатели которых занимаются звериным промыслом.

Эти фанзы устраиваются в лесах, где обилие всяких зверей обуславливает возможность правильной и постоянной за ними охоты.

В каждой фанзе живут один, два, а иногда и более хозяев и несколько работников. И везде, где только случалось мне видеть, образ жизни манз один и тот же. Обыкновенно утром, на рассвете, они топят печку; в чугунной чаше, которой она сверху закрыта, приготовляют свою незатейливую пищу, состоящую главным образом из вареного проса (буды). В то же время разводится огонь и на очаге, так что вскоре вся фанза наполняется дымом, для выхода которого растворяется дверь даже зимою, несмотря на мороз. Холод снизу и дым сверху заставляют наконец подняться и тех манз, которые заспались подольше других.

Когда все встали, то, не умываясь, тотчас же садятся на нарах около небольших столиков и приступают к еде проса, которое накладывается в глиняные чашки и подносится ко рту двумя тоненькими деревянными палочками. Как приправа к вареному просу часто делается особый едкий соус из стручкового перца. Кроме того, в богатых фанзах приготовляют и некоторые другие кушанья, как-то: пельмени, булки, печенные на пару, а также козлиное и оленье мясо. Утренняя еда продолжается около часа; манзы едят непомерно много и притом пьют из маленьких чашечек, величиной немного более наперстка, нагретую водку (сули), которую приготовляют сами из ячменя.

После обеда работники обыкновенно отправляются на работу: молотить хлеб, убирать скот и пр.; сами же хозяева остаются в манзе и по большей части ничего не делают. В холодное время они по целым дням сидят перед очагом, греются, курят трубки и попивают чай, заваривая его прямо в чашках, из которых пьют. Так проходит целый день до вечера. Перед сумерками опять варится просо, и опять едят его манзы тем же порядком, а затем с наступлением темноты ложатся спать или иногда сидят еще недолго, употребляя для освещения лучину, чаще же ночник, в котором горит сало или травяное масло.

Так однообразно проходит день за днем в течение целой зимы; летом же манзы с образцовым трудолюбием занимаются обработкой своих полей.

Все оседлые манзы имеют свое собственное организованное управление. В каждом поселении находится старшина, который разбирает мелкие жалобы своих подчиненных. Если же фанза стоит отдельно, то она всегда приписана к другому какому-нибудь месту.