Путешествия вокруг света

Бухта Матаваи изобилует вкусной рыбой, зачастую причудливой формы и замечательной окраски. Таитяне очень охотно ее едят, причем большей частью в сыром виде, обмакивая лишь в морскую воду. Из рыболовных принадлежностей островитяне не имеют ничего, кроме плохих удочек. Предыдущие поколения еще плели сети. Но теперь на их изготовление не остается времени, ибо оно поглощается бесконечными молитвами. Ввиду этого рыба сделалась настолько редкой едой, что стремление раздобыть любимое кушанье может даже заставить таитянина изменить своему характеру, как о том свидетельствует такой случай.

Однажды в большую сеть, заброшенную по моему приказу, попало очень много рыбы. Наши друзья стремительно на нее набросились и уже готовы были самовольно разделить с нами улов, но были остановлены нашим строгим предостережением, а также случайным появлением окружного судьи. Тогда таитяне решили прибегнуть к иной тактике и стали предлагать нам свои самые ценные орудия за мелкие плохонькие рыбешки. Я подарил им такое количество рыбы, чтобы они могли хоть раз поесть ее вдоволь.

В ходе одной из бесед зашла речь об учебном заведении, основанном миссионерами. Я подумал, что это школа, в которой таитяне приобретают первоначальные знания, и захотел ознакомиться с достигнутыми ими успехами. Мне сказали, что занятия начинаются вскоре после восхода солнца. И вот однажды на рассвете я подошел к школьному зданию. Его боковые стены состояли из бамбуковых стволов, установленных с таким расчетом, чтобы через щели мог продувать ветер, создавая приятную прохладу. Внутри здание представляло собой большое помещение, оборудованное скамьями для учеников, а также возвышением, на котором стояла маленькая скамейка для преподавателя.

Вскоре начали собираться учащиеся обоего пола. Но это была не жизнерадостная молодежь, которую жажда знаний приводит в аудитории, а вполне взрослые, частью даже пожилые люди, которые медленно брели с опущенными головами, держа молитвенники под мышкой. Когда собравшиеся заняли свои места, все затянули церковный гимн. По окончании пения один из таитян уселся на скамью, стоявшую на возвышении, и прочитал отрывок из Библии. Тут слушатели снова пропели гимн, а затем, повернувшись к чтецу спиной, опустились на колени. Последний тоже преклонил колени и, закрыв глаза, произнес длинную молитву. За ним на возвышение поднялся другой таитянин и, после того как присутствующие снова пропели гимн, приступил к чтению еще одного отрывка из Библии. Короче говоря, вся процедура повторилась полностью, без всяких изменений. Вероятно, это было проделано еще несколько раз, но я, вполне удовлетворенный двойным курсом, поспешил удалиться.

Подобные «учебные заведения» для таитян имеются на острове в нескольких местах; других просветительных учреждений не существует. В родительском доме дети учатся немного читать и писать. По мнению миссионеров, этого достаточно, ибо более глубокие знания — уже от лукавого. Правда, миссионеры или, по крайней мере, большинство из них, не в состоянии научить таитян ничему другому. Но вместе с тем очевидно, что они руководствуются в своей политике известным принципом: «Легче властвовать над невежественными людьми, чем над просвещенными». Молиться и подчиняться — вот чего требуют в основном миссионеры от порабощенных ими таитян, которые настолько добродушны, что безропотно гнут шею под ярмом и даже позволяют загонять себя палками в церковь. Имеется особый полицейский офицер, которому поручено следить за тем, чтобы островитяне посещали церковь и молитвенный дом в соответствии с полученными предписаниями. Я наблюдал за ним однажды при исполнении служебных обязанностей. Вооруженный тонкой бамбуковой палкой, он, как суровый пастух, гнал свою паству на духовное пастбище. Самому офицеру его должность, по-видимому, представлялась достаточно комической. Во всяком случае, он держался весьма непринужденно и ударял палкой скорее шутя, чем серьезно. Однако шутливость погонщика не нарушала ханжеского благочестия людей, которых он палкой загонял в церковь.