Путешествия вокруг света

Вокруг селения Росс имеется много строительного леса, который используется Компанией. Здесь было уже спущено со стапелей два судна. Море изобилует очень вкусной рыбой, а на суше водится в неистощимом количестве самая лучшая дичь. Обладая всеми этими достоинствами, селение страдает лишь из-за отсутствия хорошей гавани. Однако при умелом ведении хозяйства все же можно будет со временем снабжать отсюда всеми необходимыми припасами более северные поселения.

Местные индейцы очень похожи на тех, которые живут в миссиях. Можно утверждать, что все они принадлежат к одной расе, хотя и говорят на разных языках. Однако здесь индейцы не столь глупы и выглядят более веселыми и довольными, тогда как в миссиях с их лиц не сходит печать глубочайшей серьезности, а глаза всегда устремлены в землю. Эти различия объясняются их неодинаковой судьбой.

Здешние индейцы тоже ходят нагими и ведут кочевой образ жизни. Помимо поденной работы у русских их единственным занятием является охота. Эти индейцы весьма неприхотливы в выборе пищи. Они с аппетитом поедают всякую дрянь, в том числе различных насекомых и червей, делая исключение лишь для ядовитых змей. На зиму они запасаются желудями и зернами дикой ржи, растущей здесь в изобилии. Когда эта рожь созревает, индейцы ее поджигают. Солома сгорает, а обжаренные зерна остаются на земле. Их собирают в кучу и смешивают с желудями. В таком виде это кушанье употребляется в пищу. Местные индейцы придумали несколько азартных игр, которые они обожают. Они предаются игре со страстью и нередко проигрывают все, что имеют.

Если когда-нибудь среди отсталых обитателей данного края распространятся блага цивилизации, то это будет заслугой отнюдь не испанских миссий, а русских поселений. Приобщившись к культуре, местные народы станут благодарить русских за свое пробуждение к разумной жизни. Такое пробуждение уже началось у алеутов.

Проведя в селении два дня, мы простились с почтенным Шмидтом и отправились назад той же дорогой. На обратном пути с нами не произошло ничего примечательного. Профессор Эшшольц остался в селении, чтобы произвести некоторые изыскания в области естественной истории. Он намеревался вернуться морем на алеутской байдаре, воспользовавшись тем, что многие из них должны были в ближайшее время отправиться на промысел морского бобра в залив Сан-Франциско.

Так как испанцы сами не занимаются охотой на морских бобров, они охотно разрешают русским промышлять возле своих берегов, за что получают определенную часть добычи. Я был очень рад, что байдары из колоний Росс прибудут в залив еще во время нашего здесь пребывания. Дело в том, что я намеревался посвятить некоторое время исследованию еще совершенно неизученных рек, впадающих в залив Сан-Франциско, для чего эти небольшие суденышки могли бы весьма пригодиться. Вот почему я ждал только их прихода, чтобы вновь отправиться в путь.

В течение всего лета здесь господствует северо-западный ветер, при котором никогда не бывает дождя. Но теперь стоял уже конец октября, когда часто дуют южные ветры, приносящие с собой плохую погоду и сильные ливни. Именно из-за них нам пришлось в течение некоторого времени ожидать возвращения профессора Эшшольца и прибытия байдар.

Однажды, к большому нашему изумлению, в залив из открытого моря вошла шестивесельная шлюпка, которая вскоре подошла к нашему кораблю. Она была спущена с английского китобойного судна, которое уже в течение нескольких дней лавировало перед входом в залив, не имея возможности войти в него из-за неблагоприятного направления ветра. Большая часть команды страдала от цинги, и капитан решил послать на берег шлюпку, чтобы достать для больных свежего мяса. Я тотчас же приказал в изобилии снабдить их мясом и овощами, после чего шлюпка отправилась обратно. На следующий день в залив вошло само судно и стало возле нас на якорь. По тому, как они убирали паруса, было видно, что у них осталось очень мало людей, сохранивших работоспособность. Капитан, вскоре меня посетивший, также был совсем изнурен, а его помощники лежали в постели. Семь месяцев это судно провело у берегов Японии, ни разу не вставая на якорь и не поддерживая никакой связи с сушей. Несмотря на столь большие лишения, команде не удалось добыть ни одного кита, хотя последние в изобилии водятся у японских берегов.

Заболевание команды цингой я могу объяснить лишь плохим питанием вследствие непростительной экономии, а также нечистоплотностью. Последнее качество вообще нехарактерно для англичан, но при таком длительном и непрерывном плавании, конечно, трудно избежать грязи на судне. На нашем корабле в течение всего путешествия не наблюдалось ни малейших следов цинги, этой страшной болезни, от которой в прежние годы погибало так много моряков.

Капитан рассказал мне, что у берегов Японии промышляло большое число китобойных судов, причем многие из них через короткое время уходили оттуда с богатой добычей. Все эти суда очень страдали от частых штормов. Другим большим неудобством было строгое запрещение высаживаться на японскую землю.