Путевка в семейное гетто

– Это он двинутый! – Она потащила его к окну и уткнула носом в занавеску, собираясь доверить страшную тайну. – Я стояла здесь! Вот на этом месте. А он шел там, – ее рука, описав дичайший с точки зрения циркуля круг, указала на улицу. – Он шел в рубашке и босиком! Он начал писать эпопею, наверняка о трудовом подвиге российских миллионеров, а здесь есть от чего сойти с ума. Уж поверьте мне, с одним из них я прожила долгую и несчастливую жизнь.

– Конечно, конечно, – сразу согласился Шереметьев, думая, что Чебушевская имеет в виду великого русского писателя Толстого, произведениями которого бредила во сне и наяву. – Шел и шел, чего тут такого странного? Он любил ходить босиком. Прошел, и все.

– Нет не все, – возразила Чебушевская, – он помахал мне рукой!

– Что вы говорите, – изумился Ромка, уверенный в том, что на этот раз старушка точно сбрендила. – Вам так повезло, Лев Николаевич помахал вам рукой, ну, надо же, завидую.

– Какой Лев Николаевич, – Калерия Леонидовна отстранилась от окна и недоуменно посмотрела на гостя. – Я говорю про Дмитрия Одинцова, молодой человек!

– Вы говорите про Одинцова?! – спохватился тот. – Тогда давайте говорить сначала.

Лучшего собеседника, понимающего ее с полуслова, Калерии Леонидовне было не найти.

Через два часа довольный Шереметьев, вооруженный стопкой журналов, стучался в дом Шаховых. Там уже слышалась возня и девичий смех. Он расправил плечи, выпятил грудь, изобразив последний вздох мачо, и толкнул дверь. Чуть не сбившая его с ног собака пулей вылетела во двор, раскидав журналы по крыльцу. Следом за ней вывалились три девицы, разглядывая его, как каменного гостя. С первого взгляда он понял причину их негативной реакции – девицы были в натуральном виде, без единого намека на макияж: блеклые, с синими подглазинами, бледными губами. Краше, что называется, в гроб кладут. Шереметьев присвистнул от неожиданности, но вовремя спохватился и переадресовал свой свист ротвейлерше. Он был рад – Алиса сегодня не казалась ему богиней, тем легче будет обратить его внимание на Анюту.

– Привет, девочки! – Ромка постарался вложить в свой голос как можно больше елея. – С каждым днем хорошеете! – Алиса восприняла его комплимент как форменное издевательство и пошла наверх наносить макияж. Туся заговорщицки подмигнула и степенно удалилась следом за ней, а Аня улыбнулась Шереметьеву и помогла собрать журналы.

– Девчонки, – крикнул Роман, – есть новость! Одинцов двинулся умом!

Собранная было стопка выпала из рук Ани.

– Глупости, – не оборачиваясь, отрезала Алиса.

– Честное слово, – закричал Шереметьев, – мне Чебушевская сказала!

Услышав эту фамилию, Алиса остановилась на лестнице и задумалась.

– Тогда становится ясно, почему он повелся на Анюту.

– Неправда, – защищала Одинцова Аня, – он – вполне нормальный!

Шереметьев спорить не стал. Он не собирался доказывать неадекватность соперника, лучше его это сделает Чебушевская. Главное, он заронил ростки сомнения в Алисину душу. Теперь она станет осторожнее, и он выиграет время.

– Может быть, и неправда, – согласился он с Аней, когда Алиса скрылась из виду. – Мало ли чего этой Чебушевской привиделось. Она рассказывала, будто ей махал рукой сам Толстой. Я к ней сегодня по делу заходил, взял журналы по современному дизайну. – Он раскрыл один из них перед Аней. – Очень интересные интерьеры, ты не находишь?

– Да, интересные, – согласилась грустная Аня и спросила у него: – Ты тоже думаешь, что на меня нельзя повестись?

– Да ты что?! – почти что искренне возмутился Ромка. – Если тебя накрасить и принарядить, то ты станешь красивее Алисы!

Аня вздохнула, другого ответа она и не ждала. Мужчина есть мужчина, ему в первую очередь подавай на золотом блюдечке разукрашенную красотку, а после того, как она попляшет под его дудку, он соизволит заглянуть ей в душу. Или сочтет это лишним, как делают большинство мужчин, предполагая, что чужая душа – все равно потемки. Она проглотила обиду, нанесенную подругой, заранее зная, что Алиса произнесла свою обидную фразу не со зла, а по велению своей стервозной натуры. И в чем-то она была права.

– Ты, – продолжал говорить Шереметьев, – ты такая! Да я в тебя почти влюблен!

Аню смутило это «почти», но сильных чувств от него и не требовалось. Ей в принципе вообще ничего не было нужно от Романа. Просто захотелось куда-нибудь пойти прогуляться. Шереметьев воспользовался ситуацией и пригласил Аню смотреть новый дизайн ванной комнаты. Аня сразу согласилась, они собрали журналы и пошли к особняку.

– Гляди, какая плитка! – прыгал по ванной студент. – Какая красота линий!

– Кривовато, – нахмурилась Аня, – я бы говорила про красоту изломов.

– Точно! – обрадовался Шереметьев. – Ты – прирожденный дизайнер! Так и говори. А как тебе цвет? Освежает? Бодрит? Так и хочется прыгнуть под душ и помыться?!

– Впечатляет, – кивнула Аня, – только хочется смотреться в большое зеркало. Если его повесить на эту стену, оно как раз закроет основную кривизну.