– Расстрелять их, сукиных детей, все равно бандиты вырастут…
Страшны и эти теперешние московские словечки:
– Гады… Легаши (сыщики)… Бузеры…
И какое искреннее озлобление, как у всех беспризорных блеснули по-звериному зубы, когда добродей в кубанке предложил им ехать в коммуну, – какая буря проклятий вырвалась у них против этой коммуны…
Русский зритель увидит Москву, больную и отвратительную, страшную и нестерпимо близкую…
Но все, что он увидит и отыщет, будет «человеческими документами», «человеческим материалом» фильма.
А все разговоры о каких-то особых кинематографических «достижениях» этой «наглой, хвастливой инсценировки» – только наглая советская реклама.