Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам

Шафран начала свой рассказ об экспедиции. Инспектор несколько раз прерывал ее, чтобы что-то уточнить. Все это время Симпсон стоял позади него в углу, стараясь оставаться незамеченным. Он делал собственные записи карандашом и увлекся так, что врезался в раковину и чуть не свалил ее на пол в тот момент, когда Шафран описала, как обнаружила Александра под дулом пистолета Блейка. А во время рассказа о том, как Блейк отправился за листьями шолотля, а Беркинг начал задавать ей вопросы, Шафран ощутила в груди знакомый приступ паники.

Ее голос сначала дрогнул, затем сорвался, и Элизабет властно заявила:

– Пожалуйста, оставьте нас на минутку.

Инспектор Грин и явно разочарованный Симпсон исчезли в коридоре.

Когда за ними закрылась дверь, нарочитое спокойствие на лице Шафран сменилось гримасой отвращения.

– Элиза, – прошептала она, протянула руку к подруге и вцепилась в нее, – когда он ко мне подошел, у него было такое лицо… Я думала… Я думала, что Беркинг будет… будет… – Она судорожно вздохнула. Пальцы Беркинга, поглаживающие ее шею, его дыхание на ее щеке – такое не забудется никогда.

– Что, Шаф? Что он с тобой сделал?

Шафран еще крепче сжала ее руку, глаза защипало от слез.

– Мои руки были связаны, и он стоял надо мной… и я была уверена… Он сказал, что заставит Александра смотреть, – сдавленным шепотом добавила она.

Элизабет выругалась и села на кровать, поближе к Шафран. Чтобы не разрыдаться, Шафран зажала рот рукой.

– Но он этого не сделал, – дрожащим голосом пролепетала она. – Он схватил меня за волосы и потребовал рассказать, что я знаю. Он ударил меня, и все.

– Я рада, что это все, Шаф. Я так рада. – Элизабет обняла Шафран.

Расслабившись в объятиях подруги, Шафран громко всхлипнула и уткнулась лицом в плечо Элизабет. Страх, облегчение, чувство вины – все нахлынуло разом. Она была так неправа и так права насчет Беркинга, Блейка и всей этой неразберихи и находилась в шаге от худшего, что могло с ней произойти. В конце концов, Беркинг был чудовищем, и она угодила прямо в его лапы.

– Не забывай, дорогая, он отправится в тюрьму. Он больше никогда к тебе не притронется, – напомнила Элизабет, нежно поглаживая Шафран по спине. – Это сделала ты, Шаф. Ты его раскусила. Возможно, инспектор никогда бы до этого не додумался. А ты додумалась, и он надолго угодит за решетку.

Успокоившись, Шафран кивнула. Элизабет была права. Шафран разоблачила Беркинга и поможет засадить его в тюрьму. Но сначала нужно рассказать инспектору все до конца.

Элизабет вытерла ей лицо и позвала полицейских. Внимательный взгляд инспектора Грина остановился на покрасневшем носе и слезящихся глазах Шафран.

– Вы готовы?

Продолжая сжимать руку Элизабет, Шафран поведала инспектору о том, что произошло в кабинете доктора Максвелла. Ее голос ни разу не дрогнул.

– Я по-прежнему не знаю, как это связано с доктором Генри, – призналась она, не обращая внимания на Элизабет, которая при этих словах закатила глаза. Разве она виновата, что ей так хотелось разгадать тайну до конца?! – Мы были уверены, что растратами занимался доктор Генри, а не доктор Беркинг. Похоже, мистер Блейк состоял в сговоре с доктором Беркингом. Но почему?

– Мы еще не знаем всех деталей, но Беркинг, говорят, поет как птичка, – попробовал пошутить инспектор Грин. – Пожалуйста, расскажите все до конца.

Она описала, как очнулась рядом с Александром и как ей было плохо. Она едва сдержалась, чтобы не попросить инспектора заставить медсестер пустить ее к Александру.

– Мы оставим в больнице своих людей. На случай, если сюда заявится мистер Блейк. А вы берегите себя и набирайтесь сил, – произнес инспектор и встал.

После ухода полицейских Элизабет некоторое время послушно слушала Шафран, которая вслух гадала, что происходит с Беркингом в полицейском участке и где сейчас Блейк, но вскоре их веки потяжелели. Подруги погасили свет и задернули шторы. Несмотря на крайнюю степень усталости, в голове Шафран продолжали крутиться злодеи, яды и биолог с неясной судьбой.

Глава 23

Когда Шафран окрепла достаточно, чтобы выйти из палаты, она стала просить – вернее, требовать – чтобы ее отвели к Александру. Измученные ее настойчивостью врачи покатили ее по длинному коридору.

Палата Александра оказалась зеркальным отражением ее собственной: те же белые стены, то же окно с выцветшими желтыми занавесками, та же койка из темного кованого железа с неудобным узким матрасом. Снаружи дежурил полицейский, так же, как и возле ее палаты. Лучи солнечного света проникали внутрь и ложились на постель, придавая палате скорее уютный, чем унылый вид.

Лицо Александра было бледным, на оливковой коже темнела отросшая щетина. Синяки под левым глазом, на лбу и щеке приобрели фиолетовый оттенок, но когда медсестра подвезла Шафран к его кровати, его губы изогнулись в легкой улыбке. Шафран подумала, что, несмотря на травмы, он выглядел привлекательно. Темные волосы кудрявились и красиво разметались по подушке. С лохматыми волосами и в простой пижаме он выглядел моложе, чем обычно. Ну как у него получалось быть таким соблазнительным с разбитым лицом?!