Путеводитель по Амстердаму

В отличие от полумесяца каналов, в этом районе не было никакого специально продуманного плана. Прямоугольная сетка йорданских улочек, повернутая под углом 45 градусов к Принсенграхт и Ляйнбансграхт, просто повторяет планировку примитивной средневековой системы дренажных канав. Сверху, с колокольни Вестеркерк, особенно хорошо видно, насколько в Йордане все меньше, уже, теснее, чем в кварталах вокруг Херенграхт, Кайзерсграхт и Принсенграхт: такое впечатление, что крыши тут просто налезают друг на друга. А попадающиеся по временам непропорционально широкие улицы - это засыпанные в начале прошлого века из гигиенических соображений каналы. Они и теперь по старой памяти именуются "каналами" - как Розенграхт (Rozengracht) или Палмграхт (Palmgracht).

Примечательной архитектуры в этой части Амстердама мало (действительно интересные дома можно пересчитать буквально по пальцам), но это даже и не важно: Йордан всегда был знаменит не памятниками, а особой атмосферой. И хотя за последние 30-40 лет район очень изменился, его традиционный дух повыветрился, многие коренные жители разъехались, а в новых жилых комплексах поселились молодые состоятельные яппи, как ни странно, тут по-прежнему можно найти очень живописные уголки, в которых чувствуется чуть старомодное и даже немного провинциальное обаяние этого места. Некоторые обитатели здешних узких улиц сохранили старые йорданские привычки: они до сих пор выносят на улицу стульчики и проводят время, сидя у дверей, почитывая книжку, почесывая кошку или глазея на прохожих. A на местных каналах, которые слишком узки для домов-барж, у многих йорданцев стоят на причале лодочки и катера - в хорошую погоду на них непринужденно выпивают и закусывают, словно на маленьких плавучих террасках.

До 1970-х годов, когда в районе началось строительство нового жилья, йорданцы жили в чрезвычайно стесненных условиях: на площади всего в один гектар сгрудилось более тысячи человек. Здесь, как в большой коммунальной квартире, соседи и любили, и ненавидели друг друга, и знали все обо всех и каждом. Символом Йордана могли бы стать "спионнетьес" (spionnetjes, то есть "шпиончики") - притороченные к окну маленькие зеркальца, c помощью которых местные кумушки могли следить за улицей и за соседями даже из глубины комнаты. Их и сейчас используют в домах, где нет домофона: можно узнать, кто звонит в дверь, не спускаясь и не подходя к окошку.

По данным полиции, в конце XIX века Йордан лидировал по количеству преступлений на бытовой почве, но поножовщина, драки, пьяные свары самым естественным образом перемежались у йорданцев веселыми застольями и всеобщими празднествами. A уж при столкновениях с властями местные обитатели неизменно выступали единым фронтом. Кстати, спонтанные бунты возникали тут очень часто. Печально известен так называемый "Бунт угря", случившийся в 1886 году на Линденграхт (Lindengracht). Полицейский попытался прервать традиционную местную забаву, когда извивающегося угря подвешивали на веревке над каналом, а участники игры старались его сорвать, балансируя на идущих на большой скорости лодках. Злосчастного полицейского убили, а с его коллегами, подоспевшими на помощь, затеяли настоящее сражение, в котором погибло 26 человек. Еще пример: у стены Нордеркерк (Noorderkerk) стоит небольшой памятник жертвам кровавого йорданского бунта 1934 года - местные жители устроили страшное побоище, протестуя против уменьшения пособий по безработице во время депрессии 1930-х годов.

Из-за невероятной тесноты в домах йорданцы все свободное время проводили в барах и кафе, так что здесь возникла весьма специфическая культура питейных заведений. В XIX веке сложился даже целый жанр - этакое застольное кабаре. Представления состояли из гремучей смеси импровизированных шуток, остро наперченных комментариев на злобу дня и песен - в музыкальном смысле незамысловатых, но зато веселых и обаятельных. Исполнителями были не музыканты, не певцы, а, как правило, обычные ремесленники или заводские рабочие, обладавшие специфическим даром развлекать публику, и послушать их собирались целые толпы зрителей со всего города. Самые популярные звезды амстердамских кабаре - Йонни Йордан, Танте Лен и Йонни Мейер - удостоились даже памятников. Они стоят на крошечной площади Йонни-Йордан (Johnny Jordaanplein), на пересечении Эландсграхт (Elandsgracht) и Принсенграхт. А традиционные йорданские баллады до сих пор исполняются в невероятно разрекламированном Café Nol и по-прежнему пользуются популярностью. Водопроводчик с 30-летним стажем Фриц Ленерт, выступающий под именем Ликки Лаки, недавно даже записал хаус-версию своего главного хита "Likki Laki".