Путеводитель по миру Братства Черного Кинжала (ЛП)

Голова Рофа повернулась на мощной шее, пока он не уставился на нее и не за­гово­рил искаженным голосом, настолько низким, что она едва узнала его.

– Мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас. Я люблю тебя, но мне нужно трах­нуть тебя этой ночью.

В голове Бэт возникла лишь одна мысль: Беги. Беги, потому что он хочет этого. Беги, потому что он хочет догнать тебя. Беги, потому что ты немного боишься его, и это чертов­ски тебя возбуждает.

Зная, что пахнет своим возбуждением, Бэт сорвалась с места, метнувшись к лест­нице, быстро взбегая по ней. Спустя мгновенье она услышала его позади нее, его ботинки стучали, словно раскаты грома. Эротическая угроза с его стороны сломила ее, ошеломила настолько, что она почти не могла дышать, но не из-за напряжения, а потому, что знала, что будет, когда он поймает ее.

Достигнув второй двери, она влетела в случайный коридор, не зная, куда бе­жит, не беспокоясь об этом. С каждым преодоленным ею ярдом Роф подбирался все ближе... Она могла чувствовать его по своим пятам, словно волна, готовая накрыть ее, рухнуть, свалить ее с ног, подчинить.

Она ворвалась в гостиную на втором этаже и…

Поймав за волосы и руку, он грубо схватил ее, подставил подножку, роняя на пол.

Прямо перед тем как она упала, Роф перевернулся, принимая падение на себя, смягчая удар. Она боролась, пытаясь встать, смутно осознавая, что лежит на нем ли­цом вверх, его грудь была под ее плечами, а эрекция уперлась прямо туда, куда сле­довало.

А потом она вообще не думала.

Ноги Рофа подались вверх, обвиваясь вокруг ее голеней, широко раздвигая ее ноги, пленяя ее. Грубо и властно его рука метнулась между ее бедер, и Бэт выгнулась с криком, когда он обнаружил, насколько возбужденной она была. Она перестала со­противляться, и двустворчатые двери впереди захлопнулись, и потом Роф перевер­нул ее, укладывая на пол лицом вниз. Он взобрался на нее, удерживая за шею, раз­двигая ее ноги. В непосредствен­ной близи он пах чистым потом и связующим аро­матом, кожей его одежды и смертями своих врагов.

Она почти кончила.

Роф тоже тяжело дышал. Он отклонился назад, разрывая ее шорты прямо до про­межности – старая ткань подчинилась, даже не думая возражать.

Господи, она знала, каково это.

Холодный воздух коснулся ее попки, когда он прокусил трусики с одной сто­роны, а потом послышался звук расстегиваемой молнии. Его руки изменили наклон ее бедер, и головка коснулась того, что ждало его, что он должен был взять.

Он с силой врезался в нее, широкий словно кулак.

Бэт распластала руки по полу, когда он соединил их тела и начал погружаться в яростном ритме, эти двести восемьдесят фунтов чистого секса прямо на ней, рас­тягивая ее изнутри. Ладони начали скрести пол, когда первый из оргазмов нахлынул на нее.

Она все еще кончала, когда его рука коснулась щеки, поворачивая голову. Его ритм был настолько сильным, что он не мог поцеловать ее….

С шипением он укусил ее прямо в яремную вену.

Он застыл посередине толчка, начав кормиться, глубоко погрузившись, впив­шись в ее вену с дикой настойчивостью. Боль, закручиваясь в узел, смешивалась с заключитель­ной частью ее оргазма, вызывая еще одну волну наслаждения. И потом он снова начал двигаться, нижняя часть его живота терлась о ее попку, его бедра ударялись о ее, раздался рык ее любовника…

И животного.

Он громко проревел, начиная кончать, его эрекция дрожала в ней, как живое суще­ство со своим собственным разумом. Связующий запах стал еще сильнее, когда он напол­нил ее, его пульсация стала горячей словно угли, плотной как мед.

Наконец кончив, он перевернул Бэт, застыв между ее ног, с блестящим, гор­дым и полностью возбужденным членом. Он еще не закончил с ней. Ухватившись татуирован­ной рукой за ее колено, он высоко поднял ее ногу и вошел спереди, огромные руки напряглись, удерживая вес сверху. Он посмотрел на Бэт, и его во­лосы упали вниз черной массой, спускавшейся с его вдовьего пика, запутавшейся в оружии на его теле.

Клыки были такими длинными, что он даже не мог сомкнуть рта, его челюсти раз­жались, снова готовясь укусить ее, и она задрожала. Но не от страха.

Это была острая грань, его подлинная сущность под этой одеждой и буднич­ной жизнью, которую он вел. Ее супруг в чистейшем, беспримесном состоянии: сама власть.

И господи, она любила его.

Особенно таким.

Роф неистово брал ее плотью твердой как кость, а клыки, словно бивни, глу­боко погружались в ее шею. Она была всем, в чем он нуждался и что всегда будет же­лать: ти­хая гавань для его агрессии, сжимающая его; любовь, чарующая, пленяющая его.

Он был ураганом, обрушившимся на нее; она – островом, достаточно сильным, чтобы принять то, что он выпускал на волю.

Когда она снова закричала, и тело раскололось на части от наслаждения, он толк­нул себя через край, полетев вместе с ней. Его яички сжались, и оргазм выстре­лил из него… бах, бах, бах… Отпуская ее вену, он рухнул в ее волосы, содрогаясь всем телом.

А потом были слышны лишь их отчаянные вдохи.

С головокружением, не в себе от восторга, удовлетворенный, он поднял свою го­лову. Потом руку.