Путеводитель по миру Братства черного кинжала

По завершении «Темного любовника» я так хотела написать книгу о Зи, что пошла на крайность – поменяла порядок романов вопреки тому, как они располагались в моей голове изначально. Зи должен был быть последним в серии, его история должна была стать десятой (что означало наличие книг о Рофе, Рейдже, Бутче, Ви, Фьюри, Ривендже, Пэйн[66], Джоне Мэтью и Торе). Но дело в том, что, когда я писала «Темного любовника», контракт был заключен только на три книги. В те времена паранормальные романы были на пике популярности, но люди уже начали поговаривать о том, что верхняя планка взята, и скоро интерес пропадет. Я не была уверена, что напишу все задуманные книги.

Такая вот я оптимистка.

Я реально смотрю в будущее, но, заканчивая «Темного любовника» и начиная работать над сюжетом «Вечного любовника», я поняла, что, если я не включу в роман Зи, он просто у меня не получится. Так что я бросила его на передовую.

Выписывать его было мучительно – иногда мне просто было необходимо встать и отойти от компьютера. Но он получился именно таким, каким я видела его в своей голове, и я люблю его больше всех когда-либо написанных персонажей.

Но с ним было нелегко. Зи был стопроцентным социопатом. Вся сложность состояла в том, чтобы написать его, одновременно и верным своим отклонениям, и симпатичным читателю, чтобы было понятно, что такого я увидела в нем, и почему Бэлла полюбила его.

Ключика было два. Первый – его реакция на похищение Бэллы. Второй – его прошлое как раба крови и связанный с ним секс. Завоевание читательской симпатии в данном случае было классическим «показывай, а не рассказывай». Книга начинается с его идеи-фикс вернуть Бэллу. Весьма героическое намерение, и альтруизм здесь вполне обоснован, несмотря на то, что противоречит его натуре – очевидно, что он видит ситуацию через призму собственного прошлого: он ничего не может поделать со своими чувствами, но совершенно уверен, что сможет помочь ей. И, освободив ее, он обращается с ней с огромной нежностью. Бэлла становится катализатором его стремления к теплу и желания защищать. Взаимоотношения с ней уравновешивают самые садистские и мазохистские стороны его натуры.

И потом, есть еще сексуальный элемент. Благодаря сценам-флэшбекам, читатель становится свидетелем прошлого Зи и начинает понимать, что сделало его монстром, которым он стал, но не родился. Его сексуальные взаимоотношения, которые начинаются еще в «Вечном любовнике», показывают, что муки не только преследуют его и по сей день, но и владеют им полностью, определяют его как мужчину. По крайней мере, так было до тех пор, пока в его жизни не появилась Бэлла.

Была вероятность, что Зи не воспримут как героя, и я очень нервничала, когда мой редактор читала книгу в первый раз, потому что не знала, удалось ли мне выписать его. Несмотря на все, она полюбила его, как, впрочем, и читатели. Как и я, хотя, должна признаться, что не перечитывала его историю с тех пор, как проверила гранки – это единственная книга, которую я не вскрыла сразу же, как только она пришла ко мне запечатанной.

Думаю, пройдет еще много времени, прежде чем я возьмусь за чтение. А может, этого не случиться никогда.

Несколько слов о редакторских/издательских делах. Много людей, в том числе и публикующиеся авторы, наравне с читателями, спрашивают меня, как идет работа над книгой, из каких этапов она состоит, и сколько они длятся. У меня весь процесс занимает примерно девять месяцев.

Закончив первоначальные наброски – схемы сюжета, работа над которыми длится, по меньшей мере, месяц, я отсылаю их своему редактору, которая принимается за чтение. После того, как заканчивается этот начальный этап, я погружаюсь в работу: беру схемы и насыщаю их описаниями, диалогами, авторскими отступлениями. Обычно я пишу около половины книги, а потом возвращаюсь назад и редактирую созданное. Это критический момент. С Братством так много всего происходит, что я не хочу рисковать потерять следы всех сюжетных поворотов или моментов, развивающих характеры героев. Снова достигая экватора, я заканчиваю книгу. Этот этап, как правило, занимает около четырех месяцев ежедневной работы.

Обычно я беру неделю отпуска, позволяя рукописи полежать, пока сама занимаюсь другими вещами. Этот перерыв очень важен – после него я могу взглянуть на проделанное свежим взглядом. Если же простоя не случается, я не могу решить, закончен ли черновик. Возвращаясь к книге, в течение шести недель я обычно занимаюсь тяжелой работой – построением глав в правильном порядке, разбивкой на главы в нужных, как логически, так и эмоционально, местах. Еще пара недель уходит на то, чтобы причесать, прилизать…