Путеводитель по психопатам

3. Гипертим не может разделять деловые и человеческие отношения

Ситуация, обратная истероидному разделению объекта и процесса, сексуальности и человечности. Впрочем, категория “сексуальности” к гипертиму слабо применима. Он активен, деятелен, подчас суетлив – вне зависимости от пола – но склонен к беспричинному замещению.

Поясним. Замещение в психике возникает, когда прямое удовлетворение влечения невозможно, запрещено. Психика вытесняет настоящее влечение, а на его места приводит заместителя. Это обычное замещение. Гипертиму никто ничего не запрещает. Он сам, по своей инициативе постоянно меняет одну цель на другую, одну социальную роль на десяток новых.

Вот ситуация. Знакомится гипертим с восхитительной женщиной. Она приглашает его к себе. Все хорошо, бодренько, с огоньком. Однако интимная романтика быстро улетучивается. Не пройдет и трех часов, а психопат уже носится по квартире, ремонтируя все на свете… Конечно, многим дамам это понравится. Но столь же быстро гипертим охладеет и к ремонтным работам, и к добыванию мамонтов, и к самой даме. Не исключено, что рано или поздно он улетит и вернется (см. предыдущий пункт). Но скажите честно: вам нужно это привидение с мотором, курсирующее по чужим крышам?

Положим, мы сгущаем краски. Часто встречаются довольно верные гипертимы. Они не изменяют своим партнерам просто потому, что у них много других интересов, а распутство требует определенных временных затрат. Дело случая. Однако долгосрочные моногамные отношения с гипертимом вас вскоре утомят настолько, что вы сами захотите переключить его (ее) внимание на другой объект. Вообще отношения с психопатами – проект заведомо убыточный и высокорисковый. Но кто сказал, что здоровый человек не может иметь характер с преобладающими гипертимными чертами? Тогда он уже не психопат, а акцентуант, но вас это вряд ли утешит.

Чем же так напрягает гипертим? Неумением оставить за порогом дома рабочие дела и политическую деятельность. С гипертимом нельзя быть просто друзьями, просто партнерами, просто родственниками. Вас будут грузить-грузить-грузить гигабайтами ненужной информации. Из вас будут лепить вторую Крупскую или третьего Киршнера[8]. Вас будут втягивать в семейный бизнес или в бизнес-семью.

Не пойти на поводу у гипертима – значит, серьезно его обидеть. Ему недостаточно словесных одобрений. Хотите сойти за своего – извольте содействовать, соучаствовать, сотрудничать. А хотите ли? Вряд ли. Потому что к “своим” гипертим предъявляет явно завышенные требования, постоянно рассказывая им про свои свершения, навязчиво вдохновляя на подвиги и т. д. На “чужих” же гипертим не умеет долго обижаться. Поэтому “чужим” в этой ситуации быть выгоднее.

Если же вам понадобится помощь гипертима, просто занимайтесь своим делом максимально демонстративно, динамично, весело. Пусть дело совершенно скучное и монотонное – хоть покраска забора – изображайте повышенный интерес, вовлеченность, героизм. Тогда психопат сам прибежит помогать. Пример? Да все та же покраска забора! Обратимся к классику*.

“Он взялся за кисть и продолжал не торопясь работать.

Скоро из-за угла показался Бен Роджерс… чьих насмешек Том боялся больше всего на свете. Походка у Бена была легкая, подпрыгивающая – верное доказательство того, что и на сердце у него легко и от жизни он ждет только самого лучшего. Он жевал яблоко и время от времени издавал протяжный, мелодичный гудок, за которым следовало: «Динь-дон-дон, динь-дон-дон», – на самых низких нотах, потому что Бен изображал собой пароход. Подойдя поближе, он убавил ход, повернул на середину улицы, накренился на правый борт и стал не торопясь заворачивать к берегу, старательно и с надлежащей важностью, потому что изображал «Большую Миссури» и имел осадку в девять футов. Он был и пароход, и капитан, и пароходный колокол – все вместе, и потому воображал, что стоит на капитанском мостике, сам отдавал команду и сам же ее выполнял.

…

Том по-прежнему белил забор, не обращая на пароход никакого внимания. Бен уставился на него и сказал:

– Ага, попался, взяли на причал!

Ответа не было. Том рассматривал свой последний мазок глазами художника, потом еще раз осторожно провел кистью по забору и отступил, любуясь результатами. Бен подошел и стал рядом с ним. Том проглотил слюну, так ему захотелось яблока, но упорно работал. Бен сказал:

– Что, старик, работать приходится, а?

Том круто обернулся и сказал:

– А, это ты, Бен? Я и не заметил.

– Слушай, я иду купаться. А ты не хочешь? Да нет, ты, конечно, поработаешь? Ну, само собой, работать куда интересней.

Том пристально посмотрел на Бена и спросил:

– Чего ты называешь работой?

– А это, по-твоему, не работа, что ли?

Том снова принялся белить и ответил небрежно:

– Что ж, может, работа, а может, и не работа. Я знаю только одно, что Тому Сойеру она по душе.

– Да брось ты, уж будто бы тебе так нравится белить!

Кисть все так же равномерно двигалась по забору.