Читаем Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы полностью

Кельты Уэльса восемь веков сопротивлялись сначала саксам, а потом норманнам. Последним независимым князем Уэльса был Ллуэлин аб Груффидд, который правил Северным Уэльсом во времена Эдуарда 1. Эдуард воевал против Ллуэлина, заставил его подчиниться и в 1277 г. присоединил Уэльс к английской короне. (Впоследствии титул принца Уэльского по традиции присваивали старшему сыну английского короля. Первым его носителем стал малолетний сын Эдуарда, печально известный будущий Эдуард II.)

После этого Уэльс долго пытался вернуть себе независимость. Ллуэлин поднял восстание и был убит в 1282 г. Однако на этом дело не кончилось. Валлийцы продолжали ждать избавителя, который прогнал бы англичан из диких холмов Уэльса.

Казалось, что таким избавителем стал Оуэн Глендаур, хваставшийся тем, что он якобы является потомком древних валлийских князей; похоже, этот человек действительно обладал харизматическим влиянием на своих соотечественников.

Скорее всего, именно он и есть тот «валлийский капитан», который разговаривал с Солсбери в предыдущей сцене. Упоминая валлийское войско, набранное Солсбери, Болингброк говорит о войне не столько с Ричардом, сколько с Глендауром. Шекспир сознательно создает впечатление, что речь идет не о гражданской войне, граничащей с государственной изменой, а о войне патриотической.

«…Елей с помазанного короля»

Наконец в августе 1399 г. Ричард высаживается в Северном Уэльсе близ того места, где его должна была ждать армия Солсбери. Он задержался в Ирландии на десять недель. Эти десять недель стали роковыми. Ричард отбыл из Англии в апогее могущества, став абсолютным монархом, которому никто не смеет противоречить, а по возвращении обнаружил, что у него нет ни армии, ни подданных.

С этого момента на Ричарда обрушивается лавина катастроф и унижений, в результате чего его характер меняется. Отныне он не упрямый молодой король, стремившийся к абсолютной власти и не слушавший ничьих советов, а поэт, воспевавший приближение смерти в самом мелодичном из монологов, написанных Шекспиром. Намеренно лишив Ричарда симпатий публики, драматург так же намеренно возвращает их; в конце спектакля зрители искренне оплакивают человека, который в первой половине пьесы вызывал у них столь же искренний гнев.

Правда, сначала выясняется, что у Ричарда еще сохранились кое-какие иллюзии. Он продолжает считать, что божественная аура еще покажет себя и что первые победы Болингброка объясняются отсутствием в стране короля. Король говорит:

Все воды моря бурного не смоют

Елей с помазанного короля…

Акт III, сцена 2, строки 54–55

Елей (balm), использовавшийся при коронации, был символом божественной благодати, которая делает помазанного королем и не может быть отнята людьми; во всяком случае, так считает Ричард.

Однако, когда король осознает масштабы катастрофы, эта уверенность покидает его. Появляется Солсбери и сообщает, что накануне армия разбежалась. Затем приходит известие о падении Бристоля и казни Буши, Грина и Уилтшира. Довершает удар то, что герцог Йорк, последняя надежда Ричарда, тоже перешел на сторону Болингброка.

Если раньше Ричард страдал манией величия, то теперь он впадает в глубочайшую депрессию. Более практичный человек рассчитал бы свои возможности и попытался бы сделать то, что в его силах: например, бежать за границу, заручиться помощью и вернуться, как сделал Болингброк. Но Ричард этого не делает. Все, на что он способен, — это взять с собой лорда Омерля и нескольких приближенных и найти ненадежное убежище в расположенном неподалеку замке Флинт.

«…О смерти королей»

Ричарда губит отчаяние. Шекспир показывает, что он ждет самого худшего еще до бегства в замок Флинт. Король ожидает не свержения с престола, а смерти и говорит об этом в трогательном монологе:

Присядем. Пусть расскажут нам преданья

Печальные о смерти королей.

Акт III, сцена 2, строки 155–156

Его отчаяние вполне объяснимо, но недостойно вождя, который должен вдохновлять своих сторонников, а не наводить на них тоску.

Более того, Ричард не в состоянии объективно оценить ситуацию. Восхваляя смерть, он, однако, любой ценой стремится избежать ее и, чтобы сохранить жизнь, готов перенести любые унижения. Оказавшись в подобной ситуации, Клеопатра покончила с собой, чтобы лишить Октавия Цезаря его величайшего триумфа. Положение Ричарда лучше положения Клеопатры, потому что он законный английский король. Все признают это, даже Болингброк. Болингброк может получить корону только после очень непростых переговоров с Ричардом.

Если бы Ричард не так рьяно предавался отчаянию, он мог бы одержать верх над Болингброком, просто отказавшись участвовать в переговорах и согласившись принять смерть, которой он якобы так жаждет.

«Болингброк на коленях…»
Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-популярная библиотека Айзека Азимова

Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека
Расы и народы. Ген, мутация и эволюция человека

Знаменитый писатель-фантаст, с мировым именем, великий популяризатор науки, автор около 500 фантастических, исторических и научно-популярных изданий приглашает вас в увлекательное путешествие по просторам танин о происхождении и эволюции человека.Книга познакомит вас с удивительным миром человеческой природы и принципами классификации на расы и народы. Почему люди так отличаются друг от друга и чем объяснишь разницу в цвете кожи, глаз и волос? Что изучают таксономия и генетика? Чем отличается доминантный ген от рецессивного?Вы найдете ответы на эти и другие вопросы, а также узнаете о методах и характерных особенностях деления животного мира на различные группы, заглянете внутрь хромосомы и вместе с австрийским монахом Грегором Менделем проведете интересные эксперименты по скрещиванию растений.

Айзек Азимов , Уильям Бойд

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / История / Биология / Образование и наука

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука