Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы

Канонир

Подносит к пушке дьявольский фитиль.

Все сметено.

Акт III, Хор, строки 32–34

Артиллерия, которая в битве при Креси была всего-навсего опасной игрушкой, пугавшей лошадей и убивавшей собственную прислугу, за прошедшие с тех пор семьдесят лет сильно продвинулась вперед. Пушки стали более надежными, а ядра — более разрушительными.

При поединках от пороха не было пользы, так как ручное огнестрельное оружие еще не придумали, но пушки пробивали крепостные стены намного эффективнее, чем тараны, причем без всякого ущерба для обслуживавших их солдат.

«…В пролом»

Войско Генриха высадилось на побережье Франции, не встретив сопротивления. Коннетабль принял не слишком героическое, но мудрое решение сосредоточить армию в Руане, расположенном в 50 милях (80 км) выше по течению реки, перекрыть дорогу на Париж и бросить Арфлер на произвол судьбы. Такая выжидательная политика была продиктована финансовым хаосом, царившим во Франции. Двадцатилетняя гражданская война, которую усугубляло безумие короля, довела страну до банкротства, так что на широкомасштабные военные действия денег не было.

Видимо, д'Альбре прекрасно понимал, что долгая осада существенно ослабит англичан, а потом у него будет достаточно времени, чтобы взяться за них как следует.

Он был недалек от истины. Арфлер не сдался, и 17 августа 1415 г. началась осада. Она продолжалась пять недель, в течение которых англичане сильно пострадали от болезней.

Боевой дух тоже упал, потому что на войне нет ничего ужаснее скуки. Генрих с трудом воодушевлял своих солдат, о чем говорит начало его известного монолога:

Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом,

Иль трупами своих всю брешь завалим!

Акт III, сцена 1, строки 1–2

Он посылает воинов в брешь, пробитую в стене Арфлера, с искусством опытного полководца. Король называет солдат храбрецами и героями, надеясь, что они поверят ему и докажут его правоту.

Но такие чувства испытывают далеко не все воины. Шекспир не может противиться искушению показать это, потому что Бардольф тут же пародирует короля:

Вперед, вперед, вперед! К пролому! К пролому!

Акт III, сцена 2, строки 1–2

Кричать-то он кричит, но при этом сам не трогается с места.

А вот Ним даже и кричать не пробует. Он говорит Бардольфу (по старой памяти или недосмотру Шекспира называя приятеля капралом):

Прошу тебя, капрал, погоди минутку. Уж больно горяча потасовка! А у меня ведь нет про запас лишней жизни.

Акт III, сцена 2, строки 3–5

Когда на сцене появляется более смелый офицер и гонит их в атаку, Ним убегает за кулисы. Больше в пьесе Ним не участвует; можно догадаться, что он дезертировал. Бардольф и Пистоль тоже уходят, но, должно быть, на штурм крепости, потому что с ними мы еще встретимся.

Оставшийся в одиночестве бывший паж Фальстафа, который тоже отправился на войну, произносит монолог, в котором иронически говорит о всей троице как о трусах и ворах. В частности, он говорит:

Ним и Бардольф даже побратались, чтобы вместе красть.

Акт III, сцена 2, строки 45–46

Конечно, слава у солдат дурная, но им нужно как-то добывать себе пропитание. В Средние века (и даже позже) офицеры обращались с солдатами как с рабами и часто оставляли их умирать с голоду, так что беднягам оставалось только воровать. Однако Ним, Бардольф и Пистоль — воры профессиональные. Все трое обобрали Слендера в начале «Виндзорских насмешниц», а Бардольф был участником разбоя в Гедских холмах, описанного в первой части «Генриха IV».

Что же касается Нима, то само его имя — производное от немецкого слова «nehmen» (брать) и вышедшего из употребления английского слова «nim», или «пут», означающего «красть».

«…К подкопу»

Стремясь показать, что на свете есть действительно храбрые люди (в конце концов, армия Генриха состоит не из одних Бардольфов, Нимов и Пистолей), Шекспир вставляет сцену с участием четырех капитанов. Это англичанин Гауэр, валлиец Флюэллен, шотландец Джеми и ирландец Мак-Моррис.

Сомневаться не следует: представители четырех национальностей выбраны автором не случайно. Шекспир хочет показать, что король- герой объединил Британские острова. Кроме того, Шекспир получает возможность юмористически обыграть три разных акцента ломаного английского языка (увы, этот юмор до нас почти не доходит, так как со времен Шекспира диалекты сильно изменились). Это напоминает ужасные фильмы времен Второй мировой войны, в которых американские солдаты выступали под кличками Дакота, Техас, Калифорния и Бруклин (все в одной картине), что подчеркивало национальное единство.