Путеводитель по стране сионских мудрецов

И хотя, ежели честно признаться, мы уверены, что французы, голландцы, немцы, украинцы, американцы, китайцы и т.д. — относятся к деньгам точь-в-точь как евреи, избегать этой темы в книжке, евреям посвященной, было бы не совсем разумно. Мы и не станем избегать ее, но будем кратки, ибо, к сожалению, нам платят не построчно.

Начнем с того, что никакая другая тема (кроме любви, разумеется) так не банальна, как деньги, и ни в какой другой области жизни не наблюдается столь редкое единодушие. Скажешь, бывало, «Бах», а тебе в ответ поджатые губы, которые непременно сложатся в восторженное «О!» при слове «Мадонна», или, к примеру, ты ему: «брюнетка», а он только языком цокает и томно «блондинка» шепчет; ты ему: «Толстой», а он бровь насупит и резко так: «Достоевский». Но если человек услышал «миллион» — евро, фунтов, долларов, шекелей, рублей даже, — реакция будет одинакова, ибо деньги любят все, в любой валюте (предпочтительно - в твердой) и любом количестве (предпочтительно - большом).

*

Мне как-то понять повезло,
и в памяти ныне витает,
что деньги – тем большее зло,
чем больше их нам не хватает.

*

Всегда евреям разума хватало,
не дергаясь для проигрышной битвы,
журчанием презренного металла
купить себе свободу для молитвы.

При наличии денег, свободных и немереных, жизнь исключительно упрощается. Об этом даже говорить неловко. Но это с одной стороны. А с другой – усложняется. Потому что немалое количество акул с зубами не меньше ваших только и ждут удобного момента, чтобы вцепиться в ваше беззащитное горло. Словом, богатые тоже плачут, и на то у них немало причин.

Двадцатый век был назван «веком Эйнштейна» (во всяком случае, по версии журнала «Time»). При всем своем уважении к этому длинноволосому человеку, мы считаем, что настоящим героем XX века стал «маленький человек». Ибо впервые в истории ему стало доступно то, что ранее было достижимо лишь для высших классов.

Сегодня практически любой человек может себе позволить увидеть мир. Да, богатый может летать в Рим на уикэнд первым классом три раза в неделю и три раза в день обедать в лучшем ресторане города, а бедный, экономя но грошику в день три года подряд, полетит туда в консервной банке дешевого чартера и есть будет спагетти в рабочей забегаловке. Да, наш миллионер будет спать на шелковых простынях отеля на Виа Венето, а бедняк — на продавленной кровати ночлежки у вокзала Термини, но совершенно одинаково будут даны им обоим тусклая зелень реки, полинялая охра дворцов и нежная голубизна неба. И равным образом дарованы будут таинственное мерцание мозаик Святой Цецилии, головокружительный комикс, развернутый на потолке Сикстинской капеллы, и вихрем мраморных складок застывший экстаз святой Терезы. И конечный вопрос — лишь в одном: степень наслаждения, которое способен получить каждый из двух героев этой страницы. А что касается ресторанов, то, будучи людьми с известным опытом, заметим лишь одно: нам приходилось отведывать деликатесы великих шеф-поваров — и это было прекрасно, но отнюдь не меньшее наслаждение получали мы за столом Жанны Меценгендлер и Полины Айбиндер, Жени Гилат и Нонны Лукиной, Мирры Хермони и Елены Рабинер, Исаака Рубинштейна и Жанны Гандельсман, Нины Мишурис и Ривки Фишер. (Если судьба сведет вас с кем-нибудь из них — не отказывайтесь от приглашения на ужин.) И наконец, сколько наслаждения мы получаем за столом друг у друга!

А вот одна забавная и, право же, поучительная история. Дело было в 1948 году в Нью-Йорке. В одном из итальянских ресторанов за столиком сидели три человека. Двое — израильтяне: будущий легендарный мэр Иерусалима Тедди Коллек и Эфраим Ильин — промышленник, меломан, меценат. Напротив них высилась фигура одного из самых могущественных людей не только Нью-Йорка, но и всех Соединенных Штатов. Его имя произносилось шепотом: хозяин жизни и смерти. Ни один ящик ни в одном порту Америки не мог быть погружен на корабль без согласия этого человека. А израильтянам нужны были ящики, причем с оружием, ибо задыхалась, погибала без оружия только что родившаяся страна. А этот человек легко мог сделать так, чтобы оружие, не проходя таможню, попало на корабли.