Путеводитель по судьбе: От Малого до Большого Гнездниковского переулка

Мир содрогнулся, когда на Дальнем Востоке по приказу Андропова сбили пассажирский южнокорейский самолёт. Никто не верил, что самолёт этот был шпионским, снимавшим наши военные объекты: слишком большую ответственность взяли бы на себя иностранные разведки. Ведь на борту находились 246 пассажиров и 23 члена экипажа.

Почему самолёт оказался в нашем воздушном пространстве? Ну, мало ли какие технические неполадки могли привести к отклонению от курса! Почему он не отзывался? А по той же причине: не имел возможности! Почему продолжал углубляться в наше пространство? Так подними в воздух перехватчиков и вынуди его сесть. Нет, приказали сбить!

Вот после этого преступления и назвал президент США Рейган нашу страну «империей зла», призвав союзников именно так и воспринимать Советский Союз. Именно так нас и воспринимали.

Мы с женой, выехавшие в 1983-м году с туристской группой в «настоящую» заграницу (то есть не в страны народной демократии), позвонили в Париже бывшей жене моего брата Алика Люде. Разведясь с братом, Люда вышла замуж за француза, строителя гостиницы «Космос» в Москве, уехала с ним во Францию, родила дочку. Вместе с маленькой дочкой она и примчалась к нам в гостиницу. Удивительно похорошевшая Люда с очаровательной четырёхлетней девочкой по имени Алин.

Люда помнилась нам аполитичной, равнодушной к происходящим в мире событиям, но в Париже она почти сразу же завела разговор об инциденте с южнокорейским «Боингом». «Этого нельзя ни понять, ни простить, – горячо говорила она. – Каждый из нас мог бы оказаться на борту такого самолёта!» Мы с ней, конечно, соглашались.

А перед тем, как очутиться в Париже, мы были в Италии – вылетели в Париж из Венеции. На борту самолёта, листая итальянские газеты, вдруг увидели фотографию нашего заведующего отделом зарубежной культуры Олега Битова, брата известного писателя.

Из Москвы мы уезжали в самый разгар скандала. Битов был послан в командировку в Венецию на кинофестиваль, передал в редакцию первую заметку с него и пропал – не отзывался на телефонные звонки, администрация гостиницы не нашла его в номере, хотя его вещи там оставались.

Понятно, что не только наше начальство забило тревогу. Но через короткое время газета публично выразила уверенность в том, что её сотрудника похитили. Кто? Спецслужбы, конечно, кто же ещё! Зачем? На этот вопрос редакция не отвечала. Да она в него и не вдавалась.

Опубликовала редакция несколько писем матери Битова президенту Италии. Я считал и считаю себя человеком политически подкованным. И могу назвать имя нынешнего итальянского премьер-министра – Сильвио Берлускони. И предшествующего ему – Романо Проди, который чуть не засадил Берлускони в тюрьму, обвинив его в крупном мошенничестве. Но фамилию итальянского президента назвать не смогу: не знаю. Президент Италии в большой политике не участвует. И потому никак о себе миру не заявляет. Так же, как президент Германии. Там главная политическая фигура – канцлер.

Но мать Олега Битова была осведомлена, оказывается, как зовут итальянского президента, к которому обращалась с просьбой помочь ей найти сына. Было неловко за старую женщину, чью тревогу использовало в своих целях лубянское ведомство.

В нашей туристской группе были люди, знающие итальянский. Они перевели заметку о том, что Олег Битов нашёлся в Англии, находится в Лондоне, начал раздавать интервью прессе и радио. Здесь же был напечатан и небольшой отрывок из интервью, в котором Битов объяснял, почему решил остаться на Западе: правление Андропова показало ему, Битову, что Советский Союз никогда не вырвется из тисков тоталитаризма и бесчеловечности.

– Я и не сомневался, что он остался, а не был похищен, – сказал мне Евгений Алексеевич Кривицкий. Он с женой был вместе с нами в той же туристской группе. – Только кому он там будет нужен? О чём он там будет рассказывать? Что Иона Андронов из КГБ? Кто же этого не знает?

Иона Ионович Андронов был нашим корреспондентом в США.

Потом я несколько раз слышал выступления Битова по «Свободе». Чувствовалось, что он пребывает в эйфории.

(Несколько слов о причинах, побудивших его вернуться назад при Черненко, как я это понимаю. Версий по этому поводу существует много. В газете его прозвали «нашим засланцем», хотя с самого начала, думаю, речь о сотрудничестве с органами не шла. Перед отъездом в Венецию мне он сказал: «Ты обо мне ещё услышишь!» Знаю, что он был очень любящим отцом. Возможно, что на этом и сыграли. Надежды увидеть дочку ему не оставили. К тому же за год, проведённый им на Западе, интерес к нему стал иссякать. Прав Кривицкий: по большому счёту, он там оказался не нужен. А на падение интереса чутко реагируют издатели: солидные прежде гонорары мельчали. И он сдался советским органам, которые правдоподобной версии его похищения придумать не смогли. Что ж, он послушно озвучил совершенно неправдоподобную: оглушили – увезли – прятали в течение года то в Англии, то в Америке. А в газетах за него выступали другие. И по радио – тоже. Голос не его – подделали!)