Путеводная звезда

Они ехали в полном молчании. Мэри искоса взглянула на Кармело, и у нее создалось впечатление, будто его челюсти и губы плотно запечатаны невидимой клейкой лентой. Длинные пальцы рук ее босса так крепко вцепились в руль управления, что через несколько минут стали белыми. Почему он был в таком напряженном состоянии? Она этого не знала, но поняла, что очень скоро узнает.

Ресторан, в который он пригласил ее, размещался в белом квадратном здании на одной из окраин Палермо. Десяток оливковых деревьев и несколько невзрачных жилых домов — вот все, что окружало это здание. У его подъезда не было даже других автомобилей, и создавалось впечатление, что ресторан вообще закрыт.

Когда они вошли внутрь, потребовалось несколько минут, прежде чем ее глаза привыкли к сумрачной обстановке зала. Окна были крошечных размеров, и на всех подоконниках стояли глиняные горшки с красной геранью, которая заслоняла от глаз и без того скудный свет, проникавший в ресторан. На всех столиках, застланных льняными скатертями, тоже стояли вазы с геранями.

Мэри полагала, что Кармело удивит ее каким-то более импозантным местом, но он, заметив разочарование в ее взгляде, сказал:

— Не суди по внешнему виду. Здесь мы в гостях у моего старинного друга, и пища будет самая отменная. Через час-полтора в зале не останется ни одного свободного столика...

Вскоре к ним подошел коренастый смуглый мужчина, который при виде Кармело всплеснул руками и с искренней радостью воскликнул:

— Какая встреча, дружище!

Они обнялись и тотчас перешли на итальянский. Спустя некоторое время незнакомец с улыбкой посмотрел на спутницу Кармело и на ломаном английском произнес:

— А это, как я полагаю...

— Мэри Коул, — представил ее Кармело. — Мэри, познакомься, пожалуйста. Это Джулиан, мой друг со школьной скамьи.

— Это твоя жена? — спросил Джулиан, жеманно целуя руку Мэри.

— Нет. Ее обязанность — присматривать за Робертино, — ответил Кармело.

— Какая жалость. Она такая красивая! — Джулиан приложил руку к груди и выпалил: — Мэри, я, не задумываясь, предложил бы вам руку и сердце, если бы был свободен.

Мэри рассмеялась и в то же время несколько смутилась.

— А Робертино? — продолжил расспрос гостя владелец ресторана. — Когда ты привезешь своего сынишку, чтобы я наконец увидел его?

— Скоро, — сказал Кармело, — очень скоро.

Когда хозяин заведения ушел, они уселись за столик, и Мэри взяла меню. Оно было на итальянском, и она сразу передала его своему боссу, как бы невзначай обронив:

— Мне можешь заказывать то же, что выберешь себе.

Взглянув на Кармело, Мэри обнаружила, что он наблюдает за ней, хотя его взгляд ни о чем не говорил ей. Впрочем, она, пожалуй, ошибалась: его взгляд был как кинжал и пронзал ее до глубины души.

— Думаю, мы можем оставить наш заказ на усмотрение Джулиана, — сказал Кармело. — Чего бы тебе хотелось выпить?

— Минеральной воды, пожалуйста.

— Я не смогу соблазнить тебя бокалом вина?

Мэри покачала головой, а когда официант принес воду и Джулиан заявил, что обслужит их по-королевски, она сказала Кармело:

— Неужели ты не понимаешь, что Робертино иногда хочется побыть наедине с отцом, причем не пять — десять минут, а гораздо дольше? Ты уезжаешь на работу до того, как он просыпается, а приезжаешь домой, когда он уже лежит в постели.

— Но я знаю, что в доме о нем заботятся и ему ничто не угрожает, — спокойным тоном ответил он. — Моя мать информирует меня обо всех событиях каждый вечер. Она говорит, что ты слишком долго занимаешься с ними, и это единственная жалоба с ее стороны.

— А чем занимаешься ты на своей работе, приезжая так поздно чуть ли не каждый день? — спросила она, решив перевести разговор с темы личных дел на любую другую.

— В Палермо находится основной офис моей компании, — спокойным тоном ответил он, — и сейчас я занят его кадровой перестройкой. Если бы не заботы о Робертино, я бы привлек тебя в помощницы, потому что здешние секретарши не имеют даже самого элементарного представления о секретарской работе.

— Я польщена твоей оценкой моих рабочих качеств, — сказала Мэри. — И сколько же будет продолжаться эта кадровая перестройка?

— Трудно сказать...

— Значит, твой сын практически не будет видеть тебя еще несколько недель? Я бы никогда не стала так игнорировать Алекса.

— А разве я игнорирую Робертино? — взорвался он. — Не делай таких опрометчивых намеков в мой адрес! Я слишком люблю своего сына, чтобы предавать его забвению.

— А ты говорил ему о своей любви? И в чем проявляется твоя любовь к нему? Черт бы тебя побрал, Кармело, неужели ты не понимаешь, что дети очень быстро взрослеют? Ты не успеешь оглянуться, как твой Робертино станет юношей, и тебя начнут мучить угрызения совести, что ты мало уделял ему времени и внимания...

— Я тебя пригласил в ресторан не для того, чтобы выслушивать твои педагогические наставления. — В его тоне был такой же лед, как и в его взгляде.