Путеводная звезда. Том 1

Расслабившись и легким усилием полностью очистив мысли, я — пока никто не будит и не просит срочно встать и идти, принялся просто получать наслаждение от ситуации. Парящая легкость абсолютного здоровья, а также некоторые другие, сопутствующие ощущения, дарили самое настоящее блаженство. В котором я буквально купался, словно погрузившийся на глубину теплого южного моря дайвер.

Все испытываемые мной ощущения были… изначальными, даже родными. Благожелательно воспринимавшимися не мной, а памятью предков; ощущения, которые по умолчанию хранились в разделе как «приятные». Хранились в самой ДНК, в биологической памяти, собранной за все семьдесят — или сколько тысяч лет существует род человека разумного. Придя к такому выводу, я порадовался и за себя, и за все предшествующие поколения человека разумного.

Несомненно, отдых — это хорошо. Вот только я сейчас не в том положении, чтобы позволить себе долго расслабляться. Поэтому позволив себе совсем недолго наслаждаться истинным блаженством, начал постепенно восстанавливать связь с реальностью, вычленяя ощущения.

Я лежал на кровати, накрытый одеялом из мягкого, и, судя по всему, натурального меха. Лежал на правом боку, согнув ноги в коленях — естественная поза для сна. Сзади, крепко прижимаясь, меня обнимала Саманта. Ее ауру ни с кем не перепутаешь, хоть сотней ментальных щитов закрой. К тому же никакой ментальной защиты у принцессы сейчас не было. Более того — принцесса была полностью обнаженной, как и я. И от этого она даже казалась удивительно беззащитной.

Впрочем, едва почувствовав, что я проснулся, Саманта сразу шевельнулась. И подалась вперед, так что шею защекотало водопадом ее волос, и я почувствовал на себе горячее дыхание.

— Не смотреть, — шепнула мне прямо в ухо Саманта. И моментально отпрянула — мягко и с кошачьей грацией выскользнув из-под мехового одеяла.

Оборачиваться я не стал, но невольно наблюдал за движением принцессы внутренним зрением, внутренним зрением воспринимая ее силуэт в пространстве. В подробностях. Когда за Самантой закрылась дверь, я открыл глаза и перевернулся на спину. По-прежнему открывшийся памятью поколений наслаждаясь касаниями меха к коже. И осмотрелся.

Я лежал на большой и высокой кровати с балдахином. Прозрачный белоснежный полог опущен, но интерьер комнаты, обставленной в колониальном стиле, через него хорошо просматривается. Как и частично заметные листья пальм и южное (в этом сложно ошибиться) небо за широким открытым окном.

Мы, несомненно, уже дома — на Земле, в истинном мире. И в Африке. Обстановка комнаты, видимый пейзаж за окном — сомнений нет. И если собрать воедино осколки воспоминаний, наверное я даже сейчас могу понять, что произошло.

Что я помню?

Помню удивление лекаря, который пытался меня подлечить. Вспоминается все правда сквозь мутную взвесь, но все же. Помню слова и действия Саманты, которая оставила делегацию родезийцев на попечение сэра Галлахера. Помню, как мы с принцессой ушли, в сопровождении гуркхов. Пришли… ну да, в здании миссии родезийцев, где я и потерял сознание.

За то время, пока отсутствовал в себе, меня смогли как-то доставить из мира Инферно в Африку. И при этом вылечить. И все это, если судить по предвечернему небу за окном — не более чем за восемь часов. Если, конечно, не прошло больше суток…

Нет, не прошло — прислушался я к себе. С момента поединка с вождем бурбонов прошло не больше десяти часов. Даже меньше, я в этом не могу ошибиться.

Доставить меня из северного полушария нижнего мира в южное полушарие мира истинного само по себе непростая задача. Но ведь за это время я еще оказался полностью исцелен. Что тоже задача архисложная: в мертвом мире астральная проекция едина с физическим носителем эфира, души; и из-за того, что в скольжении я переступил порог собственных возможностей, мое выступление серьезно повредило не только тело, но и астральную проекцию. Причем — это я уже постфактум осознаю, порвались у меня после уклонения от мечей не только связки, но и частично энергетические каналы. Именно поэтому лекарь команды родезийцев и не смог помочь — повреждения мои были настолько серьезны, что оказались несовместимы с возможностями его лечения.

Ольга — несомненный гений в целительстве, приводила меня в порядок тогда, когда было повреждено мое тело. Приводила она меня в порядок и тогда, когда слепок души и знаний лорда демонического пламени едва не сжег мою душу. Но даже ей тогда на это требовалось немало времени и сил.

С учетом моих знаний, догадок, ощущений и лоскутных воспоминаний, как бы невероятно не выглядел приходящий на ум ответ, но другого у меня не было. Никакого другого, кроме предположения в том, что вылечила меня Саманта. Иного чужого вмешательства в свой организм я просто не ощущаю. Более того, я ведь до сих чувствую ее ауру — словно принцесса по-прежнему меня обнимает, крепко прижимаясь.