Путеводная звезда. Том 2

Причем, кроме всего прочего, фигура связанная обязательствами контракта. Ограничивающими меня настолько, что я не могу принимать участие в политической жизни. Потому что настоящая, а не бутафорская политика — это зона действий, куда «нормальных» в общечеловеческом понимании людей не пускают.

Условный добрый, человеколюбивый и справедливый политик, который силой обстоятельств или даже по недоразумению взял власть, но при этом не готов преступить грань порядочности и человечности — это опасный человек, который может натворить дел в стране, доведя своими принципами справедливости ситуацию вплоть до гражданской войны. Об этом как Нед Старк соврать не даст, так и мирные жители Елисаветграда, попавшие под раздачу. Ценой жизни которых Император купил спокойствие и порядок на южных рубежах Конфедерации, получив после локальной бойни формальный повод навести порядок в Вольнице, качественно приструнив национальные кланы.

В общем, основной мой аргумент в планируемых предстоящих беседах и с Ольгой, и с Анастасией, и с Самантой заключался в том, что политикой, как и геополитикой, я заниматься не смогу. Хотите видеть меня своим мужем — давайте начнем с того, что политика просто не стыкуется с обязательствами в моем контракте «прожить жизнь по законам божьим и человеческим».

Я, конечно, со всех других сторон крайне хорош. Особенно в роли кризисного менеджера — годящегося для того, чтобы «решать проблемы по мере их поступления». Подчищать огрехи за другими в роли последнего героя, спасая мир, дружбу и даже Африку. Но играть вдолгую, а политика — это игра вдолгую, а не ситуативные быстрые и резкие ответы на поступающие внезапные проблемы, я не могу.

Пока, по крайней мере, не могу. Пока в силе мой контракт с Астеротом — а о том, что его можно закрыть буквально через полгода, я сам только сегодня узнал.

И без этого знания я предполагал, раскрывшись, отвадить от себя всех трех предполагаемых невест. Не потому, что они мне не нравятся — совсем наоборот. Я их всех троих каждую люблю. По отдельности. Но все они — отнюдь не из тех, кто выберет с милым рай в шалаше в угоду своим политическим амбициям. И разговор этот я откладывал так надолго в том числе потому, что не был уверен, можно ли мне разглашать подобную информацию.

Кроме этого, я пытался решить проблему выбора невесты армейским способом. Одним из армейских способов — заключающемся в том, что проблема должна полежать. Иногда полежит проблема, потом еще полежит, а чуть погодя глядишь — уже не и проблема вовсе.

Эта проблема, правда, не отлежалась. Совсем наоборот, даже настоялась.

«Мог ведь не тянуть кота за хвост» — подсказал внутренний голос.

Мог — согласился я с ним. И с Самантой, и с Ольгой, и с Анастасией у меня были вполне подходящие моменты, когда можно было решить и закрыть вопрос. А я все ждал, рассчитывая подгадать еще более удобный момент.

В общем, хорошо известно — хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. И Астерот, который внес возможность корректировки в наш контракт, и более того — наградив Ольгу и Анастасию памятью друг друга, спутал мне все карты.

И теперь мне нужно срочно собрать мысли в кучу, чтобы подкорректировать заранее распланированный разговор. Спокойно сделать, правда, мне это не дали.

— Артур, что происходит?

— Артур, ты можешь наконец объясниться?

Оба вопроса были заданы одновременно — Ольга и Анастасия заговорили, когда пауза уже неприлично затянулась.

В ответ я только руками развел, грустно улыбнувшись.

Ну, поехали.

Нет, пока не поехали — тут же придумал я еще одну отсрочку.

— Поставьте заслон какой-нибудь, визуальный, — попросил я вслух, покрутив пальцем.

Ольга взмахнула рукой, и мы оказались под куполом безмолвия.

— Для начала, попрошу. Вы сами сейчас мне пожалуйста объясните подробно, что именно с вами произошло, — выигрывая самому себе еще немного времени для раздумий, поинтересовался я.

Предыдущую версию плана разговора я готовил несколько месяцев. Сейчас мне нужно уложиться в несколько минут. С учетом того, что обе девушки читают мои эмоции из-за нерушимой ментальной связи, и я даже в мелочи слукавить не смогу.

Анастасия, кстати, на мой вопрос отвечать не собиралась, пристально глядя своими удивительными ультрамариновыми глазами. Заговорила Ольга.

— После того как в первый раз у нас не получилось наложить на тебя конструкт, между всеми нами возникла прямая ментальная связь, которую невозможно купировать. По крайней мере я не могу. Но, кроме этого, мне сейчас принадлежит память… — возникла пауза, во время которой Ольга сделала над собой определенное усилие. — Мне сейчас принадлежит память Анастасии, в том числе глубинная. Как понимаю ситуацию…

— Ух ты… язык не отсох? — выразительно и язвительно улыбнулась Анастасия, перебивая Ольгу. Вполне справедливо удивляясь — Ольга, до этого момента показательно Анастасию игнорировавшая, впервые назвала ее по имени.

— Нет. Не отсох, — спокойно покачала головой Ольга.

Она совсем не удивилась, и судя по виду была готова к подобному выпаду.