Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи

Уверенное владение одной пространственной функцией не означает, что вы так же хорошо владеете остальными: вы можете мастерски собирать мебель IKEA, но иметь слабое чувство направления[219]. Тем не менее искусные навигаторы, как правило, хорошо справляются с разными задачами. Они замечают все, что происходит вокруг. Они вовремя принимают решения. Они могут узнать места, в которых уже были, когда видят их с другого ракурса, и в целом хорошо представляют общую картину[220]. У них эффективная рабочая память, и они могут отслеживать, как далеко ушли, сколько раз повернули, а также помнить расположение ориентиров[221]. Их гиппокамп – отдел мозга, в котором обрабатывается подробная информация о пространстве, – больше средних размеров[222]. Они демонстрируют высокие результаты в тестах на «поленезависимость», измеряющих, насколько легко кому-нибудь заметить простую форму внутри большей по размерам и более сложной – это полезное умение для сведения ориентиров, дорог и других характеристик местности в когнитивную карту[223]. Еще они умеют использовать два подхода к навигации, пространственный («с высоты птичьего полета») и эгоцентрический, основанный на маршруте, и понимают, когда следует переключаться с одного на другой.

Опытные навигаторы – не обязательно вселенские гении восприятия пространства. Они вообще могут не быть гениями: интеллект не связан с чувством направления, как любит напоминать мне сестра, получавшая в Дареме высшие баллы по естественным наукам. Но некоторые когнитивные навыки, необходимые для навигации, могут быть чрезвычайно полезными в других областях жизни. Результаты тестов на пространственное восприятие довольно точно предсказывают будущие успехи ребенка в науках, изучении техники, инженерного дела и математики – так называемых технических дисциплин – и его карьеру в этих областях. Хотите стать архитектором, графическим дизайнером, хирургом, инженером, механиком или авиадиспетчером – знайте, ваши шансы выше, если в юном возрасте вы умеете мысленно поворачивать объемные фигуры (нет нужды говорить, что не менее важна мотивация и другие факторы)[224].

Наши навыки восприятия пространства быстро развиваются к возрасту одного года, и они очень гибки и пластичны[225]. Детям никогда не рано изучать форму предметов на ощупь, строить сооружения из кубиков и разрушать их, решать пространственные головоломки, показывать жестами, что они делают, играть в активные видеоигры[226], а главное, исследовать окружающий мир[227]. Нора Ньюком, психолог из Университета Темпла в Филадельфии, на протяжении почти всей своей научной карьеры изучавшая воздействие пространственного мышления на развитие ребенка, убеждена, что родители и учителя должны всемерно поощрять такое мышление. «Пространственные задачи и вызовы окружают нас со всех сторон, – отмечала она в статье, написанной в соавторстве с коллегой Андреа Фрик в 2010 году. – Подходит ли простыня для этой кровати? Пропускать ли левый шнурок над правым или под ним и какой из них левый? Поместятся ли покупки в сумку? Какой формы получатся ломтики, если я порежу багет иначе, и влезут ли они в тостер? Для маленьких детей эти вопросы – вызов, и они дают широкие возможности исследовать пространство и размышлять о нем»[228].

Пространственная сообразительность такого уровня не переходит сама собой в способность к навигации. Когда вы оказываетесь на открытой незнакомой местности, в игру вступают многие другие качества: принятие решений, внимание, необходимость отслеживать свои передвижения. Ньюком убеждена: умение мысленно повернуть объект «коренным образом отличается» от способности найти дорогу на открытой местности. «Они зависят от разных отделов мозга. Они взаимосвязаны, но не больше, чем многие другие когнитивные конструкты», – говорит она. Авиадиспетчеры, скорее всего, хорошо манипулируют трехмерными объектами, но не обязательно должны быть искусными навигаторами.

Если мелкомасштабные пространственные навыки, такие как мысленное вращение, не могут точно предсказать навигационные способности человека, то что может? Не так давно Мэри Хегарти, создатель повсеместно используемой шкалы чувства направления, обнаружила, что большую часть различий в крупномасштабных пространственных навыках можно объяснить различием личностей. В исследовании, охватившем более 12 000 человек, она показала: люди с развитым чувством направления также набирали высокие баллы по шкале экстраверсии, добросовестности и открытости и низкие баллы по шкале невротического состояния[229].