Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи

Чтобы запомнить обширную сеть ориентиров, требуется особый навык наблюдения. У многих коренных народов навигация – это наблюдение. Британский путешественник и альпинист Фредерик Чапмен, который в 1930-х годах в Гренландии попал в туман с группой охотников-иннуитов и совершенно заблудился, с изумлением наблюдал, как они шли вдоль берега, ориентируясь на пение пуночек. Охотники научились различать разные территориальные песни самцов, и поэтому «услышав пение птицы, которая строила гнездо на мысу их родного фиорда, они поняли, что пора поворачивать к берегу»[300]. На острове Иглулик, где проводил свои исследования Апорта, искусного навигатора называли «аангаиттук», что означает «внимательный». Этот термин описывает не только умение находить дорогу, но и отношение к жизни. «Хороший навигатор – это почти то же самое, что хороший добытчик, – отмечает Апорта, – потому что и охота, и навигация – часть более широких задач выживания, часть самой жизни»[301].

Ненцы, кочевые оленеводы из Северо-Западной Сибири, не запоминают точных маршрутов своих частых миграций, а опираются на мысленную карту «известных мест», на расстояния между ними и их взаимное расположение. Чтобы не сбиться с пути при движении из одного известного места в другое, они постоянно следят за направлением ветра, чувствуя его своим телом – это называется «ловить ветер». Подобно всем системам навигационного счисления, их метод работает только в непрерывном режиме: если погонщики позволят себе на какое-то время отвлечься, особенно в плохую погоду, то неизбежно заблудятся. Они заблудятся и при смене направления ветра, если не заметят этого. Социальный антрополог Кирилл Истомин, который много месяцев провел среди оленеводов Сибири, изучая, как они воспринимают окружающий мир, обнаружил, что они умеют бороться с неуверенностью. Один из старейшин объяснял ему:

Когда ты путешествуешь по тундре, то всегда думаешь: «Правильное ли направление я выбрал? Не пропустил ли я то место, куда мне нужно?» Эти страхи есть у всех, а если тебе кажется, что ты уже добрался до места, но этого никак не подтвердить, страх становится очень сильным. Нельзя поддаваться этим страхам. Ты должен быть храбрым! Это нелегко, особенно когда ты один, в темноте. Например, ты можешь думать: «Наверное, я слишком отклонился влево и нужно брать правее». В конце концов ты можешь убедить себя в этом, особенно если не видишь места, до которого, по твоим расчетам, уже должен был добраться. Но ты не должен менять курс. Если ты продолжишь идти прежним курсом, то куда-нибудь придешь. Может, не туда, куда хотел, но все равно в какое-то знакомое место[302].

Нужно доверять своим навыкам, а не чувствам – как часто мы слышали этот совет! Изменив курс один раз, ты обязательно заблудишься, предупреждал оленевод, потому что тебе захочется менять его снова и снова. «Если ты начнешь менять курс, то не сможешь остановиться. Поверь мне – никто не может. Ты начнешь ходить кругами, пока твой олень не упадет, и ты пойдешь пешком, тоже кругами. Все, кто потерялся в тундре и умер, оказались недостаточно храбрыми и поддались своим страхам»[303].

Принято считать, что великие навигаторы обладают неким инстинктом, который подсказывает им направление. В прошлом исследователи даже утверждали, что люди, подобно птицам, насекомым и некоторым видам млекопитающих, способны чувствовать магнитное поле Земли[304]. Наверное, кто-то будет разочарован, но у нас нет свидетельств того, что люди когда-либо чувствовали направление или магнитное поле – на самом деле нам это и не нужно, потому что наши возможности адекватны навигационным потребностям, по крайней мере, когда мы полностью их используем.