Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию

Дороговизна в верхней Германии больше, чем во Франции; поскольку по нашему счету на содержание человека и коня уходит по меньшей мере один экю с солнцем[164]. Прежде всего хозяева оценивают трапезу за общим столом в четыре, пять, а то и шесть батцев[165]. Другую расходную статью они делают из всего, что выпивается до и после двух трапез и малейших приемов пищи; так заведено, потому что немцы обычно съезжают из гостиницы утром, не выпивая. Еда, которая подается после трапезы, и вино, которое при этом потребляется, – основной расход для постояльцев, за это им выставляют счет вместе с завтраком. На самом деле, учитывая щедрость их стола, и вина в частности, притом что оно тут крайне дорого и привозится из дальних мест, я нахожу эту дороговизну вполне извинительной. Постояльцы сами угощают служителей выпивкой и вынуждают их держать стол накрытым два-три часа кряду. Их вино подается во вместительной посудине, похожей на большие кувшины, и тут преступление видеть пустой стакан, не наполнив его тотчас же снова[166], причем никогда не водой, даже тем, кто об этом просит, разве что их очень уважают. Они ставят в счет овес для лошадей, а еще стойло, включая сюда также сено. И предпочитают почти с первых же слов требовать то, что им надо, а не выгадывают, торгуясь[167]. Они бахвалы, гневливы и пьяницы, говорил г-н де Монтень, но не предатели и не воры. Мы уехали оттуда после завтрака и в два часа пополудни прибыли в

ВАНГЕН, два лье, где неприятность с вьючным мулом, который поранился, вынудила нас задержаться здесь, а назавтра нанять тележку за три экю в день: возчик, у которого было четыре лошади, кормился с этой суммы. Это маленький имперский городок, который никогда не соглашался принимать гарнизон другого вероисповедания, кроме католического, и в котором делаются столь знаменитые косы, что их продают вплоть до Лотарингии.

Он [г-н де Монтень] уехал оттуда назавтра, в среду утром, 12 октября, и свернул прямо на Тренто[168], выбрав самый короткий и обычный путь, и мы приехали к обеду в

ИСНИ, два лье, маленький имперский городок, и очень приятно расположенный.

Г-н де Монтень по своему обыкновению поспешил разыскать здешнего ученого для беседы, и сказанный доктор пообедал вместе с ними. Он [г-н де Монтень] пришел к выводу, что весь народ тут – лютеране, и осмотрел лютеранскую церковь, незаконно отнятую ими, как и остальные в имперских городах, у католической церкви. Среди прочих речей, которые они вместе вели по поводу таинств евхаристии, г-н де Монтень заметил, что некоторые кальвинисты осведомили его по дороге, что лютеране примешивают к прежним мнениям Мартина [Лютера] многие чужие заблуждения, например, убиквизм[169], который утверждает, что тело Христово повсюду, а значит, и в гостии; и через это они впадают в ту же цвинглианскую несуразицу, хотя и пришли к ней разными путями: один – потому что слишком экономил присутствие тела, другой – потому что слишком его расточал, ибо по этому счету таинство причастия не имеет никакого преимущества над телом Церкви, где довольно собрать всего лишь трех хороших человек[170]; и их главные доводы состоят [во-первых] в том, что если неотделимая от тела божественность вездесуща, то и тело, следовательно, тоже. А во-вторых, что Иисус Христос, будучи всегда по правую руку от Бога, на самом деле повсюду, тем более что и десница Божия, то есть его могущество, присутствует повсюду. Этот ученый муж изо всех сил отвергал словесно это обвинение и защищался от него, как от клеветы, хотя на самом деле г-ну де Монтеню показалось, что он делал это не так уж хорошо.

Он составил компанию г-ну де Монтеню, когда тот поехал посмотреть очень красивый и пышный монастырь[171], и вошел туда, когда там служили мессу, даже не обнажив головы, и так присутствовал, пока г-да д’Эстиссак и де Монтень молились. Они спустились в подвал аббатства, чтобы осмотреть длинный круглый камень без всякой отделки, отколотый, похоже, от какой-то колонны, на котором сделана очень разборчивыми латинскими буквами надпись, что императоры Пертинакс и Антонин Вер обновили дороги и мосты в одиннадцати милях от Кампидонума, который теперь зовется Кемптен, где мы собирались переночевать. Этот камень мог оказаться там с починенной дороги[172], поскольку они утверждают, что сказанный город Исни не очень древний. Тем не менее, осмотрев улицы Кемптена со всех сторон, и помимо того, что в нем нет никакого моста, мы не смогли обнаружить следов какого-либо мощения, достойного участия рабочих. Тут есть несколько изрезанных гор, но это никак не большая [каменная] выработка.