Путевые записки эстет-энтомолога

Все три версии возникли в голове не случайно. Страсть к земному искусству у раймондцев была безграничной, причем настолько, что выходила за рамки разумного понимания. Например, все города на Раймонде были точными архитектурными копиями старинных земных городов, поэтому при вступлении в Галактический Союз раймондцам пришлось привести названия всех культурно-исторических копий в соответствие с требованиями галактического закона о раритетах, придав земным названиям приставку — (imitatio). Но имелись на Раймонде и настоящие земные раритеты. В частности, раймондцы за баснословную сумму приобрели обветшалую от времени и непригодную к реставрации Эйфелеву башню и восстановили ее в первозданном виде в своем i-Париже. Охота за земными произведениями искусства велась самым широким фронтом, но весьма безалаберно и бессистемно. За исторические реликвии Земли или хотя бы за их показ на Раймонде выкладывались умопомрачительные суммы, поэтому у меня сразу же и возникли мысли о возможном ограблении либо подмене настоящих раритетов их копиями.

Версия должна быть достаточно безумной, чтобы иметь право на существование. Однако все три версии оказались чрезмерно безумны, а иные не приходили в голову. И тогда я занялся тем, чем обычно занимался при подготовке к любой экспедиции, — детальным изучением мира, в котором предстояло провести почти месяц. Сбору сведений о Раймонде и их анализу я посвятил полгода, но в свете сложившихся обстоятельств нелишне было просмотреть эти сведения еще раз. Как известно, повторение — мать учения, и то что ранее казалось несущественным для проведения акции, сейчас могло проявиться с неожиданной стороны. В конце концов для этого я и имплантировал под ногти безымянных пальцев биочипы. Точнее, не только для этого, но и в том числе.

Поскольку по корабельному времени приближался вечер, я заказал в ресторане легкий ужин с доставкой и направился на розыски информотеки среди многочисленных комнат своего отсека. Не мешало после сна принять душ, но в моем положении купание в чистой воде было противопоказано. За все свои многочисленные экспедиции — а их насчитывалось более сотни — это был второй случай, когда я не мог себе позволить снять одежду и помыться. Но на Пирене я хотя бы мог, не раздеваясь, обливаться водой, здесь же мне было заказано даже это. Купаться на Раймонде предстояло один раз, но в такой среде, в которой нормальный человек недолго бы плавал. Живым.

Автоматический указатель я включить не догадался, поэтому информотеку разыскивал минут десять, пока, наконец, не нашел ее рядом с бассейном. Оригинальное соседство, надо сказать.

Когда я вошел в комнату, то обнаружил, что ужин уже доставлен и столик сервирован. Я сел, налил в стакан сока, но пить сразу не стал. Оттопырил воротник рубашки, брызнул за шиворот аэрозолем двухпроцентного формалина и с усилием вдохнул имплантированными жабрами. Легкие неприятно обожгло, в голове помутилось, на сетчатке глаз заплясали биоэлектрические сполохи. Я положил на язык таблетку и только тогда залпом опорожнил стакан. Туман в голове и искры в глазах исчезли через минуту, все тело покрылось крупными каплями пота. Такую процедуру мне предстояло проделывать целый месяц перед приемом пищи. Невеселое, прямо сказать, путешествие выдалось на этот раз.

Вытерев лицо платком, я положил на тарелку пару ложек салата и только тогда подключился к ин-формотеке, решив совместить пищу для желудка с пищей для ума.

Сведения о Раймонде в информотеке лайнера были не то чтобы скудными, а весьма специфическими, ориентированными на туристов, поэтому некоторые пробелы приходилось восполнять из памяти биочипов. Однако я старался этим не злоупотреблять — все-таки информацию с биочипов я знал, а неординарное изложение туристического проспекта, рассчитанное на дилетантов, могло по-иному высветить проблему.