Пути Держателей

Усталые, но радостные, Лоава-Пран, Шицирокину и Ссварна разместились вокруг камина, подбросив еще дров. Киоши опустился в просторное кресло, сгоняя остатки сна. Овилла встала за его плечом.

Добыча, которую армия Иронотсу собрала при взятии форта, превзошла самые смелые ожидания бандитов Гив-Назандара. Помимо крупного денежного запаса, подвалы форта буквально ломились от партии минералов и камней, еще не успевшей покинуть его пределы. Также бандитам досталась дюжина летающих верховых мант и целый парк боевой техники. Разобранная, уложенная по ящикам и стойкам осадная техника и метательные машины занимали целый каземат. Кроме этого, склады крепости были полны запасами провианта, вина и напитков покрепче.

Сдерживая ликование, Киоши похлопывал рукой в перчатке по высокому подлокотнику кресла.

Однако тут же не обошлось и без дурных вестей.

В отличие от нападения на беззащитное торговое поселение, бандитская армия понесла первые серьезные потери. Летучий отряд Шицирокину, нанесший первый удар внутрь форта, был почти полностью перебит. Оставшиеся в живых регенерировали, но немногим удастся вернуться в строй в ближайшее время. Отряды Ссварны и Лоава-Прана тоже понесли потери, причем было убито двое Ткачей. Сам Лоава получил рану, и сейчас старался не прикасаться к пульсирующей регенерационной корке, покрывающей всю его правую руку.

А еще раненый вожак хотел домой.

— Не казни меня за эти слова, господин, — обыкновенно молчаливый, он с трудом подбирал слова, глядя исключительно в огонь камина. Зверек, теперь прикованный к поясу, беспокойно метался подле его ног. — Но если ты отдашь мне мою долю, я заберу оставшихся воинов и вернусь в Гив-Назандар.

Киоши слушал его, не перебивая, но чувствовал, как перчатка с интересом проснулась, словно тоже прислушиваясь.

— Мы собрали достаточно трофеев, чтобы прослыть богачами, видят Боги и Держатели! — черный раздвоенный язык метался меж крохотных зубов. — Дальнейшая война для моего клана — новые жертвы, и некому станет насладиться награбленными сокровищами. Мы помним, как обещали помогать тебе, но потери слишком велики…

Ссварна что-то пробормотал, исподлобья разглядывая говорившего. Шицирокину был неподвижен, глядя куда-то перед собой. Внезапно он открыл клюв, начав с гневного и громкого клекота.

— А мне мало награбленного. И даже несмотря на то, что Иронотсу отказывается от своей доли, как и обещал. Каждая смерть моего воина только увеличивает желание взять за нее как можно больше!

— Верно, — вступился Ссварна. Вступился рьяно, словно это и не он совсем недавно отговаривал бандитов от штурма. — Мы едва начали, а ты уже стремишься домой, поджимая хвост! Ты же ослабляешь нас! Или ты забыл, что только Иронотсу решает, когда мы возвращаемся в Гив-Назандар? Мы не помогаем ему, глупец, мы на него работаем! Если ты уйдешь, ты оскорбишь нашего господина, запятнав себя позором. Господин проявил себя мудрым полководцем. Пока ни разу он не дал усомниться в том, что когда вокруг нас по-настоящему заскачут раскаленные угли, Иронотсу не станет мешкать с отступлением!

— Но рабов и самоцветов, захваченных нами, хватит на долгую безбедную жизнь! — Лоава-Пран по-прежнему не смотрел на Киоши. — Мы можем захватить в сто раз больше, но где мы возьмем новых преданных тоэхов для своих кланов?

— Наймем! — крякнул Ссварна, вновь принявшись растирать чешуйчатые виски своей несоизмеримо огромной головы. Загремели сотни амулетов. — Стань богачом, и любой наемник сочтет честью влиться в твой пантеон! Освобожденные из темниц форта преступники уже вступили в наши кланы, избрав тот, кто больше по вкусу — это ли не показатель?

— Настоящая преданность не покупается, — без особенной уверенности в голосе парировал раненый бандит, но Шицирокину рассмеялся на эти слова, запрокинув клюв и сочно щелкая языком.

— А может быть, ты просто хочешь успеть в Назандар раньше нас, Лоава-Пран? — его блестящие глаза пристально уставились на него. — Хочешь вернуться со славой и трофеями, купив половину города, пока мы тут будем и дальше ослаблять свои банды? Может быть, ты хочешь начать свою войну, и не где-нибудь, а на улицах Гив-Назандара?

Лоава-Пран вскочил, опираясь на короткое копье. Глаза его полыхали, а язык рассерженно метался среди зубов.

— Ты обвиняешь меня в измене, Шицирокину?! Обвиняешь меня в том, что я хочу ударить в спину кланам, с которыми пошел на войну? Да только за одно это я могу…

Они так и не узнали, что может Лоава-Пран. Киоши уже поднимался из кресла, готовый решительно пресечь спор, как тут дверь распахнулась, и в холл шагнула Ронисори.

— Мой господин, — летящие из-под железной маски слова казались закутанными в вату, — Анзурон возвращается. И он ведет к стенам форта наемное войско.