Пути Держателей

Повисло тревожное молчание и стало слышно, как в наступившей тишине с лязгом стукнулись костяные шары. Киоши прикусил язык, силясь не зажмуриться под взглядом Магистра, вдруг ставшим таким острым. Юноше не без труда далась эта фраза, и пусть он не мог поступить иначе, сейчас уже сожалел, что осмелился.

— Киоши, — к удивлению парня, тон Марвина ничуть не изменился, — лишь учитывая необходимость нашего сотрудничества, я не стану рассуждать, кто ставит здесь условия… И все же попрошу впредь быть повнимательнее.

— Я прошу прощения, мой лорд, — Киоши смутился столь искренне, что по обветренному лицу Магистра пробежала тень улыбки. — Не сочтите за дерзость, но я слишком устал отвечать на вопросы, сам не получая нужных ответов… Поверьте, отчаянье — не лучший советчик в светских беседах… Надеюсь, что этим не вызову ваш гнев.

Марвин одарил юношу одним из своих тяжелых, невыносимо оценивающих взглядов, и по его реакции было неясно, остался он удовлетворен ответом или же нет. Наконец он кивнул:

— Твой отец хорошо воспитал тебя, Киоши, хоть проживание среди людей и не самым лучшим образом сказалось на твоих манерах. Но я постараюсь помочь тебе, поверь.

Он катнул шары в руке, словно этим жестом подчеркивал закрытие темы. Большие холодные глаза Магистра неотрывно наблюдали за юношей.

— Итак, начнем с простых вопросов. Где кулон?

Киоши чуть приподнялся над водой, упираясь руками в камни. В животе тревожно заныло, когда он вдруг понял, что именно собирается ответить Сконе.

— Я длительное время удачно избегаю ответа на этот вопрос, интересующий очень многих, мастер Сконе, — Марвин даже не шелохнулся, но в воздухе разлилось напряжение, а зрачки Магистра остекленели. — Сожалею, но не могу ответить на этот вопрос…

— Хорошо, — вдруг ответил Марвин, ничуть не смутившись. Взгляд его вновь обрел жизнь, поза обмякла. — Это даже очень хорошо, что ты до сих пор никому не доверяешь. Известно, что в нашем и, заметь, твоем деле — это большой плюс. Тем не менее, в истории наступил переломный момент…

Свободной от шаров рукой он почесал правую бровь, задумчиво рассматривая склоны Мазавигара, густо усыпанные воронками природных бассейнов. Сконе как будто рассуждал на отвлеченные темы, и от этой отстраненности Киоши стало еще более гадко. Он вдруг понял, что больше всего на свете не желал бы оказаться в месте, где глава ордена Спокойного Сна пытает своих пленников. Словно прочитав его мысли, Марвин продолжил, по-прежнему глядя куда-то вверх:

— Не стану убеждать тебя, что все равно получу нужную информацию. Теми или иными путями, как ты понимаешь, — костяные шары со стуком сшибаются, — и не нужно расценивать это как угрозу. Однако, Киоши, я хочу, чтобы при этом мы все же остались союзниками. Надеюсь, мне также не надо упоминать о значимости заданного вопроса — думаю, ты уже сполна ощутил это на собственной шкуре.

Киоши снова кивнул. Заставив двигаться окаменевшие мышцы, плеснул в лицо воды, смачивая пересохшие губы. Сейчас он снова ощущал себя маленьким, словно вновь представшим перед отцом — тот отчитывал их с Ангусом за то, что во время игры они случайно открыли загоны, выпустив в небо почти всех породистых скатов. Отец тогда тоже не кричал, отчитывая их негромко и строго, но от этого становилось лишь страшнее.

— Я понял вашу мысль. Но если вы позволите, мастер, я бы хотел задать встречный вопрос…

Марвин молча выжидал. Теперь в его глазах читалось легкое удивление. Кажется, он на самом деле не был готов к тому, что юный тоэх окажется столь дерзким и упертым. Магистр сделал пальцами некий неопределенный жест, приглашая продолжать, и Киоши набрал в грудь воздуха:

— Вам известно, что за кулон принадлежит мне?

— Возможно ты и прав, — костяные шары вновь столкнулись с болезненным, сухим стуком, — знание сути вещей поможет тебе кое-что понять. Что тебе уже известно?

— Из того, что известно моим врагам, ничего, — Киоши наморщил лоб, невольно потирая грудь в том месте, где ее когда-то касался амулет. — Он достался мне в подарок от отца, незадолго до его смерти. У меня создалось впечатление, что это даже не родовая драгоценность, мать и остальная родня и вовсе ничего не знали о безделушке. Я никогда не придавал ему значения. Всегда считал, что кулон лишь оберег, заговоренный в каком-нибудь храме, а то и вовсе куплен отцом на ярмарке, просто как подарок на память. К слову, Лин… то есть, Овилла, тоже ничего не добавила к моим знаниям. У меня даже сложилось впечатление, что до встречи со мной она ничего не знала про кулон.

— Она и правда ничего не знала, — спокойно согласился Магистр. — Овилла была поставлена присматривать именно за тобой. Просто ты разрушил мою ставку на то, что никогда не расстаешься с этой вещью.

— Я изменился.

— Рисковый расчет отражает характер нашей игры, — будто утомившись, Марвин переложил шары в другую руку. — Мне достоверно известно, что твой отец не покупал кулон у базарных заклинателей. Он достался ему после войны Бешенства. Как трофей.