Пути-дороги

Хм, прикольно, они обсуждают меня на русском языке, но так словно я отсутствую. Уже прикинул, что курящий трубку Вилли является каким-то военным. Думаю, мое задержание – его рук дело. Нужно отдать должное, сработали чисто, но не без наглости, не стали оглядываться, что возможен дипломатический скандал. Впрочем, всегда могут извиниться и сказать, что искали не того, а паспорт можно подделать. Вилли не полицейский, на вид ему лет сорок, наверное, занимается тем же, чем и Ларионов. Хотя, к шпионам я имею отдаленное отношение, только тем, что с Вениамином Николаевичем знаком. Но могу и ошибаться. Немцы пытаются меня вывести из равновесия и продолжают обсуждать мою персону. Делают колкие замечания, но их не слушаю. Ганс носит очечки и небольшую бородку, на которой кое-где пена от пива осталась. Лет ему к пятидесяти, если не больше, уже имеет лысину, род занятий определить сложно, может оказаться кем угодно. Карл к военным вряд ли относится, но я бы поставил на то, что он занимает высокий чиновничий пост. Да и по возрасту старше всех, лицо чисто выбрито, седые волосы, на пальце печатка, глаза подозрительные и умные.

– Господа, хватит цирк устраивать, – сказал я и встал с кресла, подошел к окну и загасил папиросину в горшке с кактусом (пепельницу никто не предоставил). – Мой статус и кем на самом деле являюсь, вам отлично известно. Документы у меня в порядке, задерживать никакого права не имели. Впрочем, мне на задержание плевать, скандал поднимать не вижу смысла. Если хотите что-то предложить – говорите. Если нет, то... – покачал головой и не стал продолжать.

– Вилли, благодарю тебя, мы с Гансом побеседуем с господином Чурковым втроем, – медленно произнес Карл.

– Приятно было познакомиться господин Чурков, – встал со своего места Вилли и кивнув направился к двери.

Военный не обиделся, воспринял слова Карла как приказ. Кстати, а Ганс подобрался, руку в карман пиджака запустил, глаза прищурил, словно после ухода Вилли теперь за безопасность стал отвечать.

– Иван Макарович, присядьте и послушайте убеленного сединами старика, – кивнул мне Карл на кресло.

– Вы преувеличиваете свою немощь, – покачал я головой.

– Допускаю, что вы в чем-то правы, – криво усмехнулся тот. – Вы уже догадались, что занимаю далеко не последний пост и являюсь состоятельным человеком.

– И? – озадачился я, не представляя куда он клонит.

– Нам известно в мельчайших деталях происшествие с послами в заведении вашей подруги, – продолжил Карл.

– Марта не моя подруга, просто приятельница, – внес я уточнение.

– Не суть, – махнул Карл рукой. – Так же мы получили информацию о различных видах новых лекарств и кое-каких приспособлений, способных перевернуть представление о подходе к лечению больных. Мы знаем и для чего вы прибыли в Германию, – он замолчал и выразительно на меня посмотрел.

Хм, с одной стороны, ему известно слишком много, но я-то и не скрывал своих интересов, да и тот же Рентген мог сообщить о полученном предложении.

– К сожалению, ваша персона близка к императрице России. Романова наделила вас не просто дипломатическим паспортом, но еще и особым статусом, которому наша страна обещала неприкосновенность. Но ведь вы понимаете, что от какой-либо случайности, в том числе и встречи с неуравновешенным дебоширом никто не застрахован. В конце концов, вы можете оказаться не в то время и не в нужном месте, где произойдут пьяные драки с поножовщиной, что плохо скажется на здоровье, – произнес Ганс.

Ну наконец-то! Можно выдохнуть, в ход пошли угрозы. Интересно, а когда же последует «пряник»?

– Господа, ваша осведомленность и забота о моем самочувствии меня радует. Правда, ничего нового не услышал, а препараты и приспособления, скоро появятся на рынке. При желании и моих возможностях, всегда сможем подписать контракт на поставку, – спокойно отвечаю, а потом продолжаю: – Цель своего визита не скрывал, а обеспокоенность Ольги Николаевны, в какой-то степени, понимаю. Нам же с вами известно, что между Россией и альянсом четырех, в который, к сожалению, входит Германия, натянутые отношения.

– Гм, – хмыкнул Карл, – да вы еще и политик!

– Ой, да бросьте! – рассмеялся я. – Политикой не занимаюсь, хотя с происками и приходится сталкиваться. Уверен, что вам известно, как устои Российской империи пытаются расшатать изнутри с внешней помощью.

– Иван Макарович, давайте перейдем к делу, – предложил Карл, вытащив карманные часы и взглянув на них.

– Давно пора, – согласился я.

Мое замечание про устои немецким господам пришлось не по душе. Да и не вижу смысла в «фехтовании» словами. Меня попытались слегка прощупать, по поводу взглядов и посмотреть на реакцию.

– Ганс, подожди в коридоре, – велел Карл своему помощнику.

– Но... – хотел тот возразить, однако слово ему компаньон не дал сказать, коротко оборвал:

– Выйди!