Пути-дороги

– А что за услуга? – осторожно поинтересовался я.

– По профилю твоему, больная в поселении имеется, ты уж ее посмотри да излечи, если сможешь, – медленно проговорил староста.

Я посмотрел на Анзора, а тот медленно покачал головой, как бы говоря, что соглашаться не стоит. Гонзарь ничего не обещает, но ведь и положить нас здесь могут на раз, мы в невыгодном положении и взяты на мушки.

– Так ты нам поможешь? – уточнил я у старосты.

– Поглядим, – уклончиво хмыкнул тот и повернулся спиной, – за мной топайте, да резких движений не делайте.

Староста направился в сторону поселения, мы последовали за ним, тихо переговариваясь. Анзор шепнул, что у него еще остался засапожный нож, а в корзине, которую тащит Жало, имеется револьвер. У подручного вора есть пара ножей, у меня тоже, как и револьвер, но драку затевать не стоит, к этому выводу пришли единогласно. Даже если мы сумеем сбежать, что сомнительно, то ситуация от этого лучше не станет.

Поселение отстроено, продумано, огорожено невысоким забором, сразу стоит два склада, следом добротные жилые дома, каждый в два этажа, и трактир, за ним расположилась управа, а в отдалении пивоварня, рядом с небольшой речушкой, которую при желании можно перепрыгнуть. Грязи нет, чистенько и уютно, куры с гусями прохаживаются, козы и пара коров пасутся, собачки лежат и на нашу компанию снисходительно смотрят. Кстати, псы здоровые, больше волка, явно натасканы на охрану, еще одна проблема.

– Пришли, – остановился перед одним из домов Гонзарь. – Пойдем, доктор, поврачуешь больную, дочь она моя, а попутчики твои пусть на травке отдохнут.

– Мне могут потребоваться инструменты и лекарства, они в чемодане, – кивнул я в сторону подручного.

– Так ты и не знаешь пока, что тебе понадобится, – усмехнулся староста.

– Чем болеет-то? Какие симптомы? – запоздало поинтересовался я.

– Животом мучается, – ответил староста и направился к дому.

Пятеро мужиков с нацеленными на нас ружьями стоят полукругом, явно опасаются, что мы можем оказать сопротивление. Мля, у них двустволки, пусть и охотничьи, но вряд ли промахнутся с такого расстояния, если мы попытаемся что-либо предпринять. Хотя… если резко выхватить наган и раскачиваясь начать стрелять, то, может, и смогу всех положить. Но Анзор и Жало таким приемам не обучены, да и мужики с оружием, зуб даю, на разных зверей ходили, и не факт, что не на двуногих. А в доме у меня шансов всяко больше появится, могу старосту в заложники взять или по душам поговорить.

Полутемные сени прошел, вошел в дом, за столом у окна сидит парень лет двадцати и нервно курит. Поинтересовался у него, где больная, но тот мне что-то ответил на немецком. Не стал с ним пытаться объясниться, тем более что дверь в коридор открыта, а больной на кухне делать нечего. Иду дальше, заглядываю в комнаты, но там никого, краем сознания отмечаю, что обстановка не бедная, имеется граммофон и телефон, ковры на полу, а на стенах картины и различные статуэтки на полочках. Хм, и это в глухом краю, пусть и германском! Кстати, камин меня впечатлил, обложен мраморной плиткой.

– Доктор! Ты где застрял?! – показался в конце коридора староста.

– Да в твоих хоромах можно заблудиться! – уважительно покачал я головой. – Дочь-то где?

– На втором этаже, пошли быстрее, ей хуже стало! – ответил он мне и нетерпеливо рукой махнул.

Поспешил следом за ним, Гонзарь провел меня в комнату, где постанывала на кровати девушка, а рядом с ней суетились две женщины.

– Вон отсюда! – рыкнул Гонзарь.

Одна из баб, лет под пятьдесят, что-то попыталась возразить, но староста разразился длинной нецензурной бранью, баб как ветром сдуло, да и под дулом револьвера не станешь спорить. А староста уже в мою сторону оружием тычет и говорит:

– Чего застыл? Лечи ее!

Девушка вся в поту, мечется и стонет. Ворох одеял ее укутывает. Знобит? Лихорадка? Взял руку и пытаюсь нащупать пульс.

– Хрена ли ты делаешь? – возмущается староста. – Она разродиться не может! Чего ты ее за руку щупаешь?!

– Что она сделать не может? – выпустив руку молодой женщины, в недоумении обернулся я к Гонзарю.

– Родить! Живот ее смотри! – выкрикивает тот.

Твою в дугу и ярмо на шею! Я же, мля, не гинеколог! Нет, что и как у дам устроено, знаю, а Портейг с Коротковым мне устраивали что-то типа экзамена, как роды принимать. Но мы тогда же этот момент и обговорили, что имеются повитухи, а если и случится что-то подобное, до лучше поискать другого врача.

– Чего вылупился? Лечи, иначе пулю в лоб получишь! – нервно выкрикнул Гонзарь.

Теперь-то понятно, для чего тут в тазах вода да столько различных бинтов и марли.

– Что повитухи говорят? – спрашиваю, осторожно снимая с беременной одеяла.

– Никак не может разродиться, а со вчерашнего дня сильные схватки начались, плохо ей, кровью почти вся изошла, – отвечает несчастный отец и отворачивается.