Пути. Дороги. Встречи

Но вновь сменившаяся музыка вызвала другие видения: я с тяжёлой корзиной за плечами подымаюсь на высокий земляной холм. Там я высыпаю из своей корзины грунт и снова отправляюсь вниз для того, чтобы наполнить свою корзину снова. Рядом со мной точно так же, как и я, работают тысячи людей. Наконец, курган готов. Жрец в белой одежде на вершине кургана подымает руки к небу и показывает, что пора устанавливать на нём священные камни предков. Гранитные столбы уже готовы, их привезли на быках с далёких гор, и скоро они займут своё место на кургане.

Но вот доносившиеся звуки музыки стали торжественными и праздничными. И перед глазами возникла картина весёлого зимнего праздника.

Я увидел застывшую реку, на крутом её берегу деревянные стены какого-то хорошо известного мне города. Городские ворота открыты, и празднично одетый народ валом валит на лёд речки. Вот с высокого яра от стен города под радостные крики граждан покатились горящие обмотанные промасленной верёвкой огненные колёса. Потом на льду в окружении народа начался турнир белых и чёрных витязей. Всадники в белых плащах побеждали воинов, одетых в чёрное. Наконец, на площадке осталось всего два всадника. Один витязь весь в чёрном на чёрной лошади, другой воин в белом на белом скакуне. После долгого боя белый рыцарь под ликование народа одолел чёрного. И вот он ездит по кругу, подняв руки к небу, и радостно смеётся. Смеётся, глядя на него и отряхивая с себя снег, и его противник — чёрный воин. Я вижу себя сидящим на коне, в окружении празднично одетых всадников. В руках у меня искусно выполненный из чистого золота дубовый венок. Вот я, толкнув ногами своего коня, подъезжаю к белому витязю и одеваю ему на шлем этот венок. Вокруг раздаются неистовые крики радости. В воздух летят шапки и подымаются флаги с изображением жёлтых вращающихся свастик. Потом во всём белом в центре площадки появляется жрец. Он подымает руки к небу, и в этот момент его окружает взявшийся за руки хоровод. Я прыгаю со своего коня и спешу занять место в праздничном торжественном хороводе. За мной торопится всё моё окружение. Наконец, хоровод построен — несколько десятков взявшихся за руки кругов. Вот хоровод тронулся. Каждый крут в свою сторону, и в небеса понёсся гимн свету и солнцу. Гимн любви и надежде! Я иду вместе со всеми, пою гимн светилу, а сердце переполняет праздничная радость. Потом я увидел, как по льду реки мчатся наперегонки празднично украшенные тройки, как состязаются женщины и мужчины в стрельбе из лука, как бьются стенка на стенку кулачные бойцы. И вот я сам вхожу в круг бороться. Сначала побеждаю я, потом побеждают меня. И своему победителю я с искренней радостью дарю боевого коня. В душе нет и следа огорчения, в ней царит праздник. Огромный безграничный праздник единства со светилом, звёздами, матушкой-землёй и моим народом. Всё едино! И земля, и небо, и окружающая природа, и человек! Нельзя ничего делить. Люди — дети всего сущего. Сущее же — частица самого Рода-Создателя, значит, люди земли — его дети. Вот почему такая на душе радость. Видение праздника зимнего солнцеворота перенеслось в огромную горницу какого-то терема. Под волшебную незнакомую музыку люди танцевали, пели, водили хороводы, и я был участником плясок и хороводов. И вместе со всеми пел весёлые и раздольные русские песни. На несколько секунд мелькнули длинные, сплошь уставленные яствами, праздничные столы. Вокруг них на стенах горели какие-то светильники, было ощущение тепла, уюта и чего-то такого, чего на словах трудно объяснить. Потом я увидел радостные лица любимых мною женщин и толпу ребятишек, играющих в витязей.

Но вот видения стали исчезать, и я снова очутился в горнице Добрана Глебыча.

— Всё, первая часть нашего концерта закончилась, — торжественно объявил старейшина. — Но прошу не расходиться. Через несколько минут мы увидим вторую его часть. Давайте, красавицы, — обратился старейшина к трём молодым девушкам. — Пока мы будем пить сбитень, у вас есть немного времени, чтобы переодеться.

Его дочери и их подруга, кивнув головками, поспешили в соседнюю комнату, а мужчины в окружении своих жён снова направились к праздничному столу. Через несколько секунд в комнате я остался совсем один.

«Что же произошло? — думал я. — Неужели гипноз? Посредством музыки. Или что-то другое? Необъяснимый провал сознания в далёкое прошлое. И настолько яркие картины! Я до сих пор нахожусь «там», а не здесь. Интересно бы понять, что мне пригрезилось?»

Ошарашенный и сбитый с толку, я не знал, что теперь делать. Накатившееся на меня ощущение, что моя жизнь длится многие тысячи лет, не отпускало.

«Где я был, может, в параллельных мирах? — размышлял я над случившимся. — Но там началась какая-то гражданская война, и я погиб. Значит, здесь дело не в других изменениях».

В этот момент в горнице появился Добран Глебыч. Он подошёл ко мне и, усевшись рядом, сказал: