Пути Господни

Мы, дети, уже знали, что само название Сочельник происходит от слово «сочиво», приготовленное из варёных зёрен риса или пшеницы, которое обычно вкушают только после литургии. Поэтому часть Сочельника 6 января проходила у нас в полном неядении, до первой вечерней «вифлеемской звезды». Пост предрождественский соблюдался у нас до конца вечерни. Однако, ведь служба вечерни соединяется с Литургией, служится утром, поэтому отец Николай нам объяснял, что и постимся мы до того момента, когда в центр храма выносится свеча и перед свечой поется тропарь Рождеству Христову. Те из нас, кто причащались на ночной Литургии, по церковной традиции, вкушают пищу в последний раз не менее, чем за шесть часов до времени Причастия, или примерно до 6 часов вечера. И здесь дело не в конкретном количестве часов, что 6 или 8 часов нужно пропоститься и ни минутой меньше, а в том, что устанавливается некая граница, мера воздержания, которая помогала бы и нам соблюсти меру.

Помню, что не всегда мы, дети, выдерживали эти длинные службы, частенько засыпали. Встретить праздник ночью — конечно, это была особая душевная радость. Таких служб в году очень мало — на Рождество и Пасху, и все эти замечательные особо торжественные службы совершаются ночью.

Как красиво украшался наш храм на Рождество, всюду еловые ветви, живые красные и белые цветы и в воздухе стоит особый запах, смесь жасминного ладана с лесом, елью, медовых свечей и таинственная полутьма, перед тем как всё засияет светом и торжественным песнопением «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангелы поют на небесе…» и весь храм подхватывает!

По мере взросления после Рождественской Литургии у меня оставалось чувство, которое как–бы не хотелось расплескать, хотелось надолго сохранить духовную радость. Наша нянечка была человеком очень набожным и почти всегда оставалась на разговление в храме. Помню, как она объясняла, как бы извинясь перед нами, «не могу я после длинного Поста, только что причастившись на Литургии, окунуться в ваше семейное застолье, пир и смех». Но надо сказать, что это с ней было не каждый год. Почему она делала такие антракты в соблюдении строгости, объяснений толковых от неё было не до–бится. Мама нам говорила, что есть такие люди, особенно подвижники, аскеты, монахи, богато наделенные благодатными дарами Божиими, что за шумным торжеством они теряет благодатный настрой. Для них внешняя часть второстепенна. Но как нам, простым мирянам, распознать и провести такую четкую грань между духовным и земным, между состоянием в котором пребывают аскеты и мы грешные? Повредит ли человек своему молитвенному состоянию если он вместе со всеми разделит семейную радостную трапезу после Литургии? На этот вопрос я получила ответ гораздо позже, когда поняла, что состояние созерцания, молитвенности всегда связано с приливом духовной радости, благодати, которую Господь щедро изливает на своих рабов. Но мы не можем себя сравнивать с монахами аскетами, с нас и спрос другой, а потому демонстративный отказ от общего радостного семейного застолья иногда напоминает ханжество и фарисейство.