Пути и маски

— Скорее возвращайтесь, я принесу Вам сколько угодно холодной воды! Та ещё погодка для закаливания… Да и для путешествий, надо сказать, — Шляпа вздохнул, и в его голосе что-то лукаво вильнуло. — А вот господа из второго и третьего номеров уже собрались в дорогу. Да и я, старый дурак, вызвался их проводить, так что сегодня оставлю Вас на…

— Из каких номеров? — крикнул Ривэн в ответ; это отрезвило покрепче бочки. — Милорд Альен с гномом? Уже уезжают?!

— Ну, в гостевую книгу он записал другое имя, — без особого изумления пропел хозяин. — Но Вам, само собой, виднее…

Ривэн уже не слушал — увязая в снегу, он мчался назад.

* * *

— Ну что, выходим наконец? — поторопил Альен. Ещё ночью он запасся терпением, но сейчас чувствовал, что оно истекает — медленно, как тёмный тягучий мёд в кезоррианских тавернах. Бадвагур продолжал возиться с мешком.

— Это мой самый мелкий резец, волшебник, — спокойно пояснил он, оглаживая бороду. — И без него я не поплыву ни в какой Лэфен.

— Лэфлиенн, Бадвагур, — ровно в шестой раз поправил Альен и сполз по стене, устало потирая переносицу. Сладить с агхом не было никакой возможности — так что оставалось лишь ждать, как бы абсурдно это ни выглядело.

Сам он уже собрался — как всегда, налегке — и теперь прохаживался от двери Бадвагура к лестнице и обратно. Тщетно надеялся, что тупая ходьба отвлечёт от волнения и тягостных мыслей; надежды, разумеется, не оправдались. Монотонные действия вообще редко успокаивали Альена; иногда он относил это к длинному списку своих «уродств» (по меткому выражению матушки, леди Тоури). Бадвагур вырезает, учёные в Академии перебирают книги, Отражения взглядом перемещают мелочи, люди в Минши перекатывают в ладонях жемчужины во время молитв… Подобие медитаций — забытых практик, о которых писали древние мудрецы. И которые, кстати, прекрасно удавались Фиенни. Но не Альену. Он не умел успокаиваться — горел всегда, и пламя пожирало изнутри.

— Скажи, когда найдёшь, — попросил он агха. И добавил: — Я мог бы…

— Нет, — Бадвагур качнул головой и, крякнув, полез смотреть под кроватью. — Не надо колдовства. Не хватало, чтобы Хелт засекла тебя.

— Спасибо за заботу, — отозвался Альен, созерцая голые пятки гнома, — но так было бы быстрее. Зелёная Шляпа нас уже ждёт…

— Он ждал столько лун с тех пор, как открылся разрыв, — пропыхтел Бадвагур; звуки из-под кровати доносились глухо, как эхо в погребах Кинбралана, — что подождёт ещё… Нам некуда спешить.

Альен промолчал. Согласен он не был, но даже речь требовала усилий и давалась ему с трудом. Он привалился к дверному косяку, заторможенно думая о том, что не спал этой ночью, — и, скорее всего, не проспит ещё несколько…

Снизу послышались голоса: боуги что-то кричал — судя по сладкому голоску, кому-то из постояльцев. Странно: в такой час люди очень неохотно выходят из забытья. Да и не только люди — наблюдая безмятежный сон Бадвагура, Альен иногда завидовал ему. Хотя после случая в тоннеле этот сон уже вряд ли был безмятежным…

«Случай в тоннеле». Одна из смешных и подловатых уловок памяти — прятать чьи-то грехи под прилизанными, корректными именами. «Случай в тоннеле» вместо убийства ювелира. От других аналогий у Альена свело скулы: «случай в Кезорре» — тот несчастный стражник и незаконное проникновение в храм; «случай в Овражке» — поднятый мертвец; «случай в Кинбралане» — отец и Мора…

Гадость.

А ведь рыжий боуги, похоже, всерьёз считает его надеждой Обетованного — а возможно, и всего Мироздания. Альен вспомнил жёлтые глаза, подвижные острые ушки и ощутил слабый укол тоски по неведомому. Магия, сильнейшая магия в каждом шаге этого существа, в его крови и дыхании — и магия эта так тщательно замаскирована, что сокрылась даже от него. Где-то там, за океаном, лежит земля, где чудо — норма. Та, куда стремился Фиенни.

Совсем скоро он попадёт туда. И там, наверное, умрёт. В потоках волшебства — купаясь в его мерцании, под чужим небом с чужими звёздами. И его тело истлеет где-нибудь на границе пустыни и моря — синего, с шипением лижущего песок. Альен думал об этом почему-то без всякого страха, без рисовки или нарочитой жертвенности. Он закроет разрыв, чего бы это ни стоило, но тауриллиан будут сопротивляться. Альен не знал о них почти ничего — и достаточно, чтобы не переоценивать свои силы.

Я скоро умру.

«Ну и что? Я ничего не чувствую».

Каков ответ на эту задачку, Фиенни?…

— Нашёл!.. — объявил Бадвагур, выбираясь из-под кровати. Голоса тем временем приблизились — судя по интонациям, Зелёная Шляпа кого-то увещевал. «Кто-нибудь из тех торговцев вчера напился и буянит, наверное», — брезгливо подумал Альен.

— Наконец-то. Отправляемся?

Бадвагур с радостно-умиротворённым видом сдул пыль с резца — тонкого, из прочнейшей гномьей стали — и убрал его в карман.

— На днях я начал новую работу, — объяснил он в ответ на молчаливый вопрос. — Вот он скоро и понадобится. Потом покажу, если хочешь.

Ясно теперь, откуда это хорошее настроение… Даже знакомство с единственным в Обетованном боуги, казалось, не нарушило душевного равновесия агха. Альен только головой покачал.