Пути и ошибки новоначальных

Но сказанное «по бумажке» при том, что нечего от сердца сказать, это явное говорение от сознания. Все то же самое интеллигентское состояние. Ничего более. Вся та же глубина и глыбища самоугодия, самодостаточности, которая очень хочет стать православным и поэтому по своему сознанию теперь выискивает методы и способы — как им стать? И обретя все эти методы, вооружившись способами, прочитав даже все пять томов «Добротолюбия» и вытащив оттуда все необходимое для этого, он, «вооруженный до зубов», теперь живет церковной жизнью! А в действительности это как раз и есть то самое состояние, про которое Господь сказал: «Многие скажут Мне: Господи, Господи!.. И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Матф. 7, 22–23). К сожалению, это состояние очень свойственно сегодняшним людям, и обратить такого человека к настоящему покаянию — дело очень непростое.

По своему опыту и по опыту других священников, очень серьезно трудящихся над своей паствой, знаю, что порою приходится до получаса беседовать со чадом, прежде чем в нем возникнет хоть какая-либо скорбь и покаянное чувство. Часто это бывают слезы саможаления или слезы скорби о самом себе. Тут очень много трудностей, очень много сложностей — это не паханная целина. Как над ней работать? Что при этом делать? Совершенно неизвестно.

По своему сегодняшнему состоянию мы, церковный народ, видимо, сильно отличаемся от народа прошлого столетия, уже не говоря о предыдущих. И тот опыт, который был в прошлом столетии или в позапрошлом, не вполне применим к нынешнему народу. Состояние наше более тяжелое. Тогда малейшее слово слышалось и чувствовалось сердцем. Сейчас сердце не слышит даже очень строгое слово.

В отношениях с духовником необходимо коснуться еще такого момента: очень сильно осложняют ситуацию бесы, которые не спят, и там, где действительно начинаются серьезные отношения между чадом и духовником, стекается это невидимое зло. Там, где отношения хладные, или теплохладные, или же формальные, там бесы особенно не тревожатся, но там, где начинается серьезное наставление, вдруг, в одну минуту может произойти полный разлад всех отношений. В состоянии такого искушения духовное чадо не может правильно осознать происходящего. Ясно, что не может одна минута разлада перечеркнуть четыре года совместной духовной жизни, значит, явное искушение, которое нужно просто перетерпеть, и этим оно преодолеется.

Если из-за минутного проявления самоугодия возникает такое противление духовному отцу, то это явное искушение. Не могут никакие подобные случайные моменты перечеркнуть пяти или десятилетнего хождения к своему духовному наставнику. Никак не могут. Благоразумие или же простая рассудительность позволяют человеку все эти вещи распознавать, как бы его ни заклинило. Но когда человек уязвляется, у него закрываются не только чувства, но и разум. Тем не менее все-таки самими остатками своего разума все равно должно помнить, что минутные или длящиеся в течение месяца искушения разлада отношений никак не могут перечеркнуть многие годы вашего пребывания со священником. Минутным и даже многодневным искушениям нельзя доверять. Нельзя из-за того, что заклинило, рвать многолетние отношения. Претерпите до конца, и откроется Божий Промысел. Он всегда неожиданно мудр и глубок.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

О призывающей благодати

— Возникает вопрос: если призывающая благодать Божия сама подвигает человека во время оглашения, и по себе каждый знает, что она особенно подвигает именно молитву, богослужение, пост и чтение книг, разве не могла бы она также подвинуть человека к правилам хранения чувств и к трудам над нравом. Почему же человек в первом легко подхватывается, а во втором и третьем так вязнет?

— Думаю, тому есть две причины. Когда человек молится, стоит на службе, постится или читает, он делает это с ревностью, но своим, ему присущим образом, делает так, как может. Как надо, не знает и не умеет. И Господь по милости и долготерпению приемлет его таким, каков он есть. Когда же он с такою же ревностию начинает обращаться с ближними и делать это так, как он сам может и как умеет (не имея ни кротости, ни смирения, ни любви), ближние не долго терпят его и скоро вступают в то или иное противление ему, громкое или тихое. Одним словом, с явно деятельными и к ответу готовыми ближними не очень-то просто умножать свою ревность. Не то что с книгами святых отцов, которые ничем ответить не могут.

Иные ближние, напротив, придут в сильное безпокойство и скорбь, встретившись, на их взгляд, со странностями уверовавшего человека и своей заботой и попечением, обидами и раздражением, не дадут человеку отойти от привычного порядка жизни.