Пути и перекрёстки

Теперь Сасори продемонстрировал, на что действительно был способен. Его контроль марионетки был совершенен, и ею одной он, казалось, был одновременно во многих местах, делая выпад за выпадом. Анко отбивалась и контратаковала, но железный песок в защите был не хуже, чем в нападении. «Ксо, ксо, ксо! — мысленно восклицала Анко; она понимала, что если не перехватит инициативу, то не продержится в таком темпе долго. — Нужно найти слабое место…»

Вместо слабого места Сасори показал ей нечто поистине невероятное. Весь железный песок собрался вместе и сформировал что-то, поначалу походившее на большую чёрную и блестящую снежинку, но постепенно разраставшееся, заслоняя собой небо. А затем это нечто обрушилось на землю, дробя деревья и камни, круша всё.

Анко стоило больших усилий извернуться и не быть нашпигованной на острые иглы, которые были кругом. Она оказалась на земле, лицом в пыли, но хоть жива после такой атаки — и то ладно!

Сасори, кажется, этого не ожидал.

— Ты ловкая, — чуть менее флегматично, чем обычно, заметил он. — Хотя, — добавил, когда куноичи уже поднялась на ноги, — недостаточно.

Анко поняла, что произошло, прежде, чем почувствовала разрывающую боль, распространившуюся от левого бедра по всему телу. Опустив взгляд, она обнаружила царапину, разорвавшую кожу. «А в песке был яд… — пронеслась мысль, когда Анко упала на колени, не в силах стоять. — Ну конечно…»

Железный песок вокруг исчез, отозванный марионеткой, и куноичи упала на бок. Она была наслышана о ядах Скорпиона Красных Песков и не питала иллюзий относительно собственных шансов выжить. Злобная сука судьба.

Сасори подошёл ближе, остановился, молча наблюдая за тем, как Анко медленно теряет сознание. Наслаждался ли он или что-то решал для себя?..

— Иронично, — наконец произнёс он. — Всё кончается так, как должно было кончиться ещё тогда, у переправы во время Третьей мировой.

— Ещё помнишь? — хрипло усмехнулась она.

— Я всегда всё помню, — отозвался он и вновь замолчал. Надолго — Анко, так и не дождавшись его слов, отключилась.

* * *

Их нашёл патруль из Такигакуре через два дня: её, едва живую, и тело Такеши. Орочимару-сенсей был безжалостен, как всегда.

«Почему я жива? — мрачно спрашивала себя Анко раз за разом после возвращения в Коноху и похорон. — Чем я лучше Такеши?.. Нет, это должна была быть я…»

И она запила — по-чёрному так, страшно. Все деньги, какие были в доме, спустила на выпивку, а после, когда они кончились, придумала перебраться куда-нибудь в Югакуре и зарабатывать на рюмку передком.

— Как шиноби-то я ноль, — бормотала она, обращаясь не то к настольной лампе в спальне, не то к цветку в горшке, который в её унылую квартиру когда-то давно припёрла Куренай. — Разделал меня, как сопливого генина…

Осуществить гениальную задумку ей не дали трое: Шисуи, Итачи и Какаши. Курс реабилитации под их контролем был суровее любой тренировки Ибики. Этот садист тоже приложил руку к исцелению, поделившись душещипательной историей дяди, который, когда пришёл печально знаменитый кризис среднего возраста шиноби, тоже отчаянно запил.

Под чутким руководством друзей Анко выкарабкалась, но о возвращении в АНБУ, само собой, речи уже не шло. Она вновь, как в тринадцать, стала рядовым джонином, ходила на банальные миссии, предпочитая подолгу не задерживаться дома, — работа отвлекала от любых проблем, помогала сосредоточиться. Постепенно вернулся и интерес к жизни, и прежняя весёлость, и старые шутки в адрес Шисуи, на которые тот, ставший уже лейтенантом полиции, реагировал всё так же эмоционально и мило. Какаши тоже покинул спецотряд — Четвёртый доверил ему воспитание удивительной и многообещающей команды генинов, состоявшей из Узумаки Наруто, сына Четвёртого, Учихи Саске, младшего брата Итачи, и Харуно Сакуры, умненькой девочки из обычной семьи. Таким решением все остались довольны, даже Итачи, когда узнал, позволил себе улыбнуться — а улыбку его увидеть можно было так же часто, как уставшего Гая.

Жизнь правда наладилась… И всё же Анко отчётливо понимала: ей чего-то не хватает. Чтобы исправить это, хотелось сделать что-нибудь — отвратительно знакомое чувство.

* * *

Случай, подговорённый судьбой, не иначе, представился как всегда неожиданно.

Анко была на задании — доставка свитка, ничего такого. Нудно, скучно, предсказуемо — такая вот жизнь, раз ухитрился вылететь из спецотряда. Когда они остановились во вшивой гостиничке на окраине большого города — денег на место поприличней не было, — её напарник, блеклый джонин за сорок, стал приставать: всё тянулся руками, норовил пощупать.

— Грабли убрал, — резко осадила его Анко.

— Эй, ну что ты ломаешься? — он заискивающе посмотрел на неё. — Все говорят, что ты никогда не прочь…

— Ах, все говорят?! — вскинулась Анко. — Вот пускай эти «все» тебя и ублажают!