Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи

33. «Несмотря ни на что, лагерь дает максимальное чувство свободы». Замечание писателя-диссидента Андрея Синявского из отдаленного лагеря в Барашеве. Уже живя в Париже, Синявский отказывался работать за письменным столом и писал свои книги, сидя на краю кровати, — привычка, сохранившаяся от тяжких лагерных времен.

34. Во многих письмах.

35. «Восток идентифицируется с отсутствием воспоминаний. Ибо как можно иначе объяснить, что Нерваль, не обмолвившись ни словом, вводит в такое свое оригинальное и личное произведение, как «Путешествие», целые куски текста Лэйна, выдавая их за свои собственные описания Востока?» — пишет Эдвард У. Саид в «Ориентализме». Рассказчик в «Путешествии на Восток» Жерара де Нерваля ищет потерянный рай от Каира до Бейрута и Константинополя. Он путешествует кругами, потому что Святая земля не фокусируется в какой-нибудь одной убегающей точке, а растворяется в смутном отсутствии. Он избегает Иерусалима и Назарета. Он полагает, что в этих географических местах не найдет истины, — к тому же спутник сообщает ему, что ангелы уже перенесли жилише Девы Марии в Лорето в Италии и потому не стоит делать крюк, чтобы посетить Назарет. Современный Восток, с которым встречается писатель, опустошен и лежит в осколках. Путешествие Нер-валя грозит умертвить его Восток.

Зато, как мы уже видели, Нерваль населяет этот разочаровавший его современный ландшафт мифологиями и мечтами, почерпнутыми им из прочитанного, и это прочитанное порой на длительное время берет верх над реальным путешествием. Целые главы в «Путешествии на Восток» представляют собой компиляцию из работ и путевых заметок других писателей, таких как Lane. «Modem Egyptians» (Лейн. «Современнные египтяне»); Creuzer. «Sym-bolik» (Крейиер. «Символика» ); Herbelot. «Bibliotheque orientate» (Эрбело. «Восточная библиотека»); De Sacy. «Expose de la religion des Druzes» (Де Cacu. «Изложение религии друзов»); Terrasson. «Sethos» (Террасой. «Сет») и многих других. Таким образом, книга Нерваля о его собственном путешествии становится заклинанием против путевых разочарований, против страха, что, когда он прибудет туда, куда стремится, центр превратится в прах; Нерваль писал в письме к Теофилю Готье: «Я терял царство за царством, провинцию за провинцией, и вскоре не останется ни одного места, которое могло бы стать прибежищем для моих фантазий; но в особенности я сожалею о том, что теперь, горестно запечатлев Египет в своей памяти, я вывел эту страну из мира своей фантазии». В качестве графического изображения и символа маршрута Нерваля можно выбрать раздробленный лабиринт времен римской эпохи. Дельфины, находящиеся за пределами укрепленной стены, указывают на то, что лабиринт расположен в приморском городе. Теперь этот лабиринт находится в археологическом музее в Сиракузах. Центр лабиринта пуст, он представляет собой белый квадрат (ср. слова Арагона о Париже — «лабиринт без Минотавра»), Кроме того, с течением времени части лабиринта были разрушены и вся давняя взаимосвязанная структура разорена. Теперь проходы и переходы уже не подчинены безусловно центру, а образуют своего рода свободную, но лишенную внутренних связей территорию, кулисы фантастических рассказов. Ср. Жан Рише, а. а., а также Edward W. Said. «Orientalism», 1978 (Эдвард У. Саид. «Ориентализм»).

36. Нет сомнения, что фантазии, порожденные названиями той или иной местности, могут вызвать к жизни особый мир, отличный от тех мест, которые обозначены этими названи-ми. Юный рассказчик в романе Марселя Пруста грезит о названиях городов в Нормандии и Северной Италии — Бальбек, Венеция, Флоренция, Парма. «Но, полностью

вобрав в себя образ городов, созданный моей фантазией, эти названия изменили его, подчинив его рождение во мне своим собственным законам; они приукрасили этот образ, сделав его совсем не похожим на то, чем эти нормандские или тосканские города были в действительности, и, усугубив своевольные радости моей фантазии, вместе с тем усугубили разочарование, какое мне готовили в будущем мои путешествия. Они возвысили мое представление об этих местах, наделив их большим своеобразием, а стало быть, и большей подлинностью. Marcel Proust. «А la recherche du temps perdu. Du cote de chez Swann» (Map-сел ь Пру cm. «В поисках утраченного времени. В сторону Свана»).