Пути к славе. Российская империя и Черноморские проливы в начале XX века

Были заинтересованы в проливах также и иные великие европейские державы. Традиционным визави России в регионе являлась Великобритания, однако к началу XX столетия ряд факторов снизил ее опасения касательно влияния России на ее сообщение с Индией. Так, Франко-русский союз означал, что теперь война с Россией обернется также и войной с Францией. Новое военно-стратегическое равновесие снизило роль Черноморских проливов, поскольку даже в случае их закрытия французский флот все равно угрожал бы королевскому. Кроме того, тщательнейшим образом продуманная морская доктрина, вкупе с прочными позициями, занятыми в Египте, позволяли Адмиралтейству Ее Величества меньше тревожиться за безопасность азиатской части Британской империи. Некоторые дипломаты уже тогда связывали британские позиции в Персии с российскими позициями в Константинополе, однако отчетливая готовность к размену проявилась лишь с началом Первой мировой войны [Monger 1963:116–117, 294–295; Neilson 1995а: 114–115, 233, 284; Miller 1997, pt. 3 «Oil»].

Французские власти, со своей стороны, были куда более озабочены финансовым положением Турции, а также своими интересами в регионе, ныне являющемся территорией Сирии и Ливана [Keiger 1983: 74]. Французы десятилетиями инвестировали в различные турецкие предприятия – от сельскохозяйственных и легкой промышленности до горнодобывающих и инфраструктурных, – благодаря чему обладали крупными, часто контрольными пакетами акций. Так что Париж весьма чувствительно относился ко всему, что могло бы задеть турецкое правительство, поставив под угрозу как французское влияние на него, так и французские инвестиции – в особенности если в результате в выигрыше оказывалась Германия. Франция также надеялась, что проливы останутся закрыты для русских кораблей, дабы не нарушать сложившийся баланс сил на море, что неминуемо произошло бы, сумей Россия закрепить на Черном море свой флот [Fulton 1984]. Франко-русский союз, заключенный за два десятилетия до начала Первой мировой войны, оказался для России даже более серьезной препоной, чем ее давний противник – Великобритания.

Германии и Австро-Венгрии Османская империя представлялась потенциальным партнером в сдерживании российской экспансии, ограничивающим ее панславистскую деятельность, поскольку все три державы лишь теряли в случае успеха России. К тому же Турция являлась ареной колониальной активности Германии, уже не тешившей себя грезами об «Африканской империи». Германия вкладывала серьезные средства в железнодорожные проекты – ив первую очередь магистраль Берлин – Багдад, – посредством которых чаяла распространить на слабеющую Османскую империю как экономическое, так и политическое влияние [Trumpener 1984; Wolf 1936]. Австро-Венгрия испытывала к туркам гораздо более сложное отношение, чем Германия: она выступала против раздела Османской империи, и в значительной степени оттого, что Россия, скорее всего, выиграла бы куда больше от аннексии проливов и территории Армении, чем от каких-либо иных территориальных приобретений; более же всего Австрия была заинтересована в турецкой помощи в сдерживании балканских государств [Bridge 1984]. Таким образом, любой шаг России оказывался чреват вероятным насилием в дальнейшем.

Историография вопроса

Если влияние Черноморских проливов на политику Российской империи и нечасто оказывалось центральной темой исторического исследования, то хотя бы мимоходом «вопроса о проливах» касались весьма многие работы, посвященные причинам и ходу Первой мировой войны. Отчасти из-за острых дебатов по поводу вины Германии в разжигании войны, отчасти же из-за того, что с началом войны дипломатические маневры уже более не представляли такого интереса, – так или иначе, зачастую обсуждение внешней политики Российской империи относится именно к довоенному периоду, хотя примечательные и важные дипломатические шаги, предпринятые во время Первой мировой войны, также не были оставлены историками без внимания. Но довольно редко оба этих периода – и довоенный, и непосредственно военный – рассматривались учеными вместе. По причине же подобного разделения из виду упускались важнейшие причинно-следственные связи (равно как и отсутствие таковых), которым и посвящено настоящее исследование[8].