Пути к спасению

Сам святитель, не довольствуясь общественным служением с его разного рода отвлечениями от всецелого посвящения себя на служение Богу, на поиски единого на потребу; сперва удалился от дел общественного служения, а затем, когда увидел, что при общежительных условиях иноческой жизни все же многое препятствовало ему всецело предаваться Богу и уединенно беседовать с Ним единым, перешел к полному затвору. Правда, бывали минуты, когда и он сам допускал и другие внушали ему мысль о возвращении к общественному служению в звании епархиального архиерея, в виду полноты сил душевных и телесных, которыми он еще обладал. Но скоро мысль о высокой цели пустынножительства, – о том. что в пустынном уединении он несет особого рода службу Церкви, – побеждала всякую мысль о возвращении в мир.

«Потому св. отцы наши, – писал он сам со слов св. подвижников востока христианского,– поселялись в пустынях, горах, лаврах, монастырях, кельях и пропастях земных, затворах, столпах, чтобы, удаляясь от всего другого, через совершенное терпение, послушание и отсечение воли своей очиститься от страстей и укрепиться в добродетели в общежительных обителях или в уединении и в совершенном отшельничестве воспитать добрые нравы и чувства, посредством трезвения, соблюдая ум не развлекаемым нечистыми помыслами, в надежде или тем. или другим способом обрести Бога, ради Которого поднимали все труды и подвиги, как телесные, так и душевные» (Сб. аскет. пис., стр. 96).

Так жительствовал в Вышенской пустыне святительзатворник во все многолетнее время своего в ней пребывания, молясь не только о себе, но и о других, трудясь в области духовной письменности уже прямо не ради себя, а ради ближних и достигши того, о чем торжественно и велегласно поет святая Церковь по отношению к пустынникам: «Пустынным непрестанное Божественное желание бывает, мира сущим суетного кроме».

В своих писаниях преосв. Феофан является и проповедником, и истолкователем источников богословия – св. Писания и св. Предания, и богословом-систематиком, и прекрасным переводчиком, и вообще духовно-нравственным писателем, «светом миру» (Матф. 5:14), сиявшим в такое время, когда, с одной стороны, мгла западничества, с его лжеверием, различного рода заблуждениями и нравственным развращением, сильно облагала умы и сердца наших соотечественников, а с другой, и в самом русском обществе древние устои верований, убеждений и строгой нравственности очень уж были расшатаны, и тьма все более застилала духовные очи своих современников. Они не могли не видеть этих верований и убеждений преосв. Феофана – и это да послужит им, как предтечам антихристовой революции, в суд и осуждение.

«Сколько знамений показал Господь над Россиею,– писал в скорби святитель Феофан, – избавляя ее от врагов сильнейших и покоряя ей народы! Сколько даровал ей постоянных сокровищ, источающих дивные знамения, – в св. мощах и чудотворных иконах, рассеянных по всей России! И однако же, во дни наши Россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне впадает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья только сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и случающиеся геологические ошибки с Божественным откровением. Зло растет; зловерие и неверие поднимают голову; вера и православие слабеют. Ужели мы не образумимся?.. И будет, наконец, то же и у нас, что, например у французов и других… А если это будет, что думаете, будет нам за то в день судный, после таких Божиих к нам милостей? Господи! спаси и помилуй Русь православную от праведного Твоего и надлежащего прещения!» (Мысли на каждый день года по церк. чт. из слова Божия, стр. 233, 306, 371).

Сам свят. Феофан, как строгий аскет-подвижник, в своем нравоучении – «весь в Боге» – «В чем все дело заботливости о спасении души?» – спрашивает он. – «В том, чтобы иметь Бога своим Богом и себя сознавать Божиим». Соответственно этому все нравственное учение преосвященного Феофана направлено к тому, чтобы наглядно показать: «как дойти до спасительного желания богообщения и ревностно пребывать в нем и как безбедно пройти к Богу среди всех распутий, возможных на сем пути, по всем степеням» (Путь ко спасению, стр. 6). Поэтому в своем нравоучении «он берет человека на распутьях греха, проводит огненным путем очищения и доводит до возможной для него степени совершенства, в меру возраста исполнения Христова» (там же, стр. 9).