Пути, которые мы избираем

Малейшее нарушение жизненной системы причиняет птицам страдания. Выкормыши соловья, Черноголовки и трясогузки болезненно воспринимают всякую перемену в окружающей их обстановке. Незначительное перемещение клетки, в которой они прижились, действует на них угнетающе. Они отказываются от еды, перестают петь и даже заболевают чем-то вроде невроза.

Литература хранит немало схожих примеров, когда люди, лишившись привычной среды и обстановки или уволенные со службы, на которой провели много лет, хиреют и умирают…

Промптов мог наконец подвести итог.

Каждому виду свойственны присущие именно ему нервно-мышечные сочетания. Они определяют характер инстинкта. Эти врожденные сочетания усложняются временными связями, образуя все своеобразие поведения птицы. Накопленные навыки становятся со временем автоматичными, схожими внешне с безотчетными проявлениями врожденных свойств…

Так Александр Николаевич Промптов ответил на вопрос физиологии: «Приходит ли инстинкт в этот мир завершенным или сила его крепнет на земле?»

Одиннадцатого ноября 1948 года талантливого исследователя не стало — он умер пятидесяти лет.

Наука запомнит этого замечательного человека, сумевшего так много сделать для нее. Верный материалистическому принципу, он не последовал за авторитетами примитивной философии, сводящими многосложную жизнедеятельность животных к инстинктивным процессам, за теми, кто склонен видеть в пернатом «рефлекторную машину». Избегнув опасности механистического истолкования природы организма, Промптов не поддался идеалистическим заблуждениям. Отвергнув тех, кто навязывает птице свои собственные чувства или объясняет инстинкт неведомой «жизненной силой», советский исследователь остался верным материалистической теории. Поведение пернатых, устанавливает он, слагается из наследственных свойств, обогащаемых временными связями — жизненным опытом. Пределы этого процесса ограничены временем, которое приводит к образованию жизненного стереотипа.

За много лет до того, как Промптов практическим путем пришел к этому убеждению, Павлов теоретически так сформулировал эту идею:

«Так как животное со дня рождения подвергается разнообразнейшим влияниям окружающей обстановки, на которые оно неизбежно должно отвечать определенными деятельностями, часто закрепляющимися, наконец, на всю жизнь, — то окончательная наличная нервная деятельность животного есть сплав из черт типа и изменений, обусловленных внешней средой».

Все говорит за то, что в далеком прошлом временные связи, постепенно наследуемые, много сделали для того, чтобы обогатить и улучшить наследственное начало. Усвоенный опыт становился частью инстинкта. Этот процесс не прекратился и поныне. И животное и человек не могли бы совершенствоваться, если бы природа отказала им в наследовании приобретенных свойств.