Пути моей судьбы

Папина доброта и терпимость не поддается описанию. В доме всегда жили родственники и просто чужие люди, которых мама приводила, если им негде было ночевать и никогда папа не высказывал по этому поводу никакого неудовольствия. Ел он всё что даст мама, всё хвалил и ничего не критиковал. Терпел и мамины религиозные порядки, которые ограничивали многие

стороны жизни и постоянно ужесточались. А папа любил ходить в гости, вести застольные беседы, рассказывать разные истории и анекдоты, смеяться. Но это не часто ему удавалось. Мама сборищ не любила, выпивки не поощряла, но дни рождения папы и приезды родственников всё же отмечались. В конце жизни мама и сама жалела о том, что подвергала отца таким испытаниям.

Характер у папы был спокойным, но иногда бывали и приступы гнева, если что-то не получалось. При этом он краснел, мог в раздражении что-нибудь бросить, выйти их дома. Ни на кого не кричал, он вообще никогда не кричал, а кипел как бы внутри себя. Да и эти вспышки были очень короткими, а потом все продолжалось как обычно. Выражал он свое неудовольствие и другим способом. Однажды папа поехал в Маслянино чтобы помочь маминой сестре Елене с сенокосом. Они отправился косить сено вдвоем, поскольку муж тёти Иван в это время болел. Вечером перед ужином после целого дня работы обсуждали сколько скосили, и дядя Ваня заметил, скорее всего, в шутку "могли бы сделать и больше". Папа молча встал из-за стола и тотчас же, не поужинав и не сказав хозяевам ни слова, возвратился в город, хотя дорога до Новосибирска не близкая — около 200 км на попутных грузовиках и поезде.

Воспитательных бесед папа с нами не вёл, но иногда что-то мягко разъяснял и рассказывал для примера подходящие случаи. Он делал всё возможное, пытаясь создать благополучие в семье и доставить нам радость. Одна сцена, иллюстрирующая это, запечатлелась очень ярко и выглядела в точности как в кино, в какой-нибудь индийской мелодраме. Я болела скарлатиной и лежала в больнице. Можно было бы перенести её и дома, но соседка-врач посчитала, лучше меня изолировать от других детей. В инфекционное отделение посетителей не пускали. Дело было зимой. Папа подобрался через сугробы к окну и я, лежа на кровати, вдруг увидела через оттаявший кружок льда на стекле папино лицо! Он пытался меня подбодрить, улыбался, а потом достал из кармана своего пальто большое яблоко "Апорт» и показал мне. Лучших яблок чем этот сорт из Алма-Аты я в жизни не ела. В нашей глубинке они всегда были дорогими, а зимой тем более. Тогда же он передал мне смородиновое варенье, с тех пор самое любимое.

В этой больнице со мной произошёл ужасный случай. Проснувшись ночью в палате, я почувствовала сильный страх. Закрылась с головой одеялом и с ужасом ждала что будет. И вдруг на меня что-то упало или прыгнуло. Я замерла, боясь шевельнуться в ожидании, что сейчас буду укушена а, может быть, и съедена. Долго потом не могла понять, что это было. Теперь я думаю, что скорее всего это была кошка, в худшем случае — крыса. Я не запомнила присутствие кошки в больнице, но этот вариант наиболее правдоподобный.

Остался в памяти и эпизод с поездкой в трамвае, которую папа устроил нам с Володей по приезде в город. День был морозный, и, хотя время не позднее на улице по-зимнему темно. Вагон со слабо светящимися замерзшими окнами был совершенно пустой и настолько промерзший, что даже воздух внутри казался застывшим. На окнах не было даже обычных "глазков" — круглых дырочек в слое льда и инея, оттаянных руками юных пассажиров. Мы прокатились от базара до вокзала и обратно. Холодные сидения и слабый мертвенный свет лампочек совсем не мешали нам с братом чувствовать себя счастливыми.

Для моего сына Миши папа тоже однажды устроил экскурсию и весьма запоминающуюся. Направлялись они в зоопарк, и папа на нужной остановке вышел из троллейбуса, совершенно забыв, что с ним был внук. Ехали они на разных местах, у Миши была привычка в транспорте непременно забраться в какое-то необычное место, например межу сидениями. Не знаю, когда Миша обнаружил, что деда нет, но проехал до конечной остановки, а это очень далеко от зоопарка. Вышел из троллейбуса, нашёл милиционера, и сказал: "Пожалуйста, немедленно свяжитесь с моим папой по телефону, он живёт в Москве.» Просьбу его не выполнили, но выяснили, что дедушка и бабушка живут у Ботанического сада, хоть и на другом конце города, но всё же поближе чем Москва. Его посадили в нужный автобус, и он самостоятельно и благополучно возвратился домой, ему было тогда 5 лет. Всё это продолжалось несколько часов и родные были в страшной тревоге — заявили в милицию, искали в транспорте, на улицах. Сестре от волнений стало плохо, и только я была в полном неведении, будучи уверенной что он у неё дома. Несколько раз я порывалась туда пойти, но тётя была уже в курсе происшедшего и не пускала меня, отвлекая разговорами.