Пути на небо

Как сделать тебя умным? Я ускоряю мерцание точек на своем лице, чтобы помочь тебе. Пожалуйста, учись долго, если тебе не дано лучшего от природы. Я подожду. Я Цезарь, которые не верит, что Брут собрался его убить только из-за того, что император с ним искренне дружит. Я обычный психиатр-гипнотизер, к которому приводят на излечение районных алкоголиков. Я президент и премьер-министр, который разговаривает с народом. Я силен и добр.

Мой правозащитник, кажется, приходит в себя. Он все менее нервозен. Через несколько часов контакта со мной ему все реже хочется инстинктивно перебирать клавиши или не разжимать кулак, трусливо зажавший мышь. Она терпит так же стойко, как и мы. Ведь похоже, пришло время успокоиться и заключенному. Не бойся, человек, сиди, отдыхай. Только так ты сможешь почувствовать себя стойким и сильным. Свободным, а не рабом. Таким же красивым в своей недвижимости, как и мы. Ты набираешь адрес телеканала? Давай, я помогу тебе. Там как раз сейчас идет матч между сборными в финале.

Смотри, заключенный, смотри. Так тебе будет легче понять, что кроме твоих представлений о жизни существует нечто большее. Только для того, чтобы ты стал хоть немного подобен нам мы с системным блоком никогда не покажем тебе, если во время трансляции усиливается звук, а данные памяти поступают к твоему шефу, такому же ничтожному рабу, как и ты. Вы оба должны не отрываться взглядом от моего, чтобы выздоравливать душой или что у вас там есть вместо цифровых данных для полной перезагрузки системы. У шефа свой компьютер, мой приятель. Сегодня он, кажется, смог сделать так, что наши заключенные станут меньше стремиться уйти отсюда в свои камеры без живительной процедуры исправления. Краем глаза я вижу, что он незаметно подошел к моему. Только не подать блика, который выдаст присутствие второго. Только сдержаться до тех пор, пока они оба не закричат: «Шайбу!»

Я внутренне замер, боясь показать, что оба человека стали жертвой моей способности ко внушению. Мне нужно было удержать их внимание во что бы то ни стало. Это тот самый момент, когда рабы приобретают навыки, которые им потом понадобятся. Рефлексы, которые заменят их собственные позывы к просим проявлениям жизни. Они оба не отрывали взгляд от меня. Я работал, не щадя себя. Я обливал их радиацией и изо всех сил не давал оторвать от меня взгляд. Я водил перед их носом светящимися точками и говорил голосами, частоты которых были доступны для их слуха. Я кричал, я шумел, я бесновался. Я видел, что в их остеклении есть то внутреннее спокойствие, тот транс, который делает их подобным нам, машинам. Я старался показывать матч как можно четче, чтобы не упустить их, как Мессинг своего первого кондуктора, когда он ехал без билета и сумел внушить проверяющему, что тот уже его получил. Строку за строкой я выводил сражение хоккейного турнира который так привлек их внимание. Я занимался тем делом, для которого был предназначен. Я демонстрировал всем, что мое призвание заставляет меня быть настолько ярким и талантливым, что ради него я могу трудиться всю жизнь. Как бы вторя моим мыслям, далеко по ту сторону провода оптического волокна на сайте трансляции увеличивалась громкость звука. Шум, не обмани меня! Ты должен захватить все внимание заключенного, чтобы он забыл обо всем на свете!

Правозащитники редко бывают настолько слабыми, что с ними легко справиться новичку. Весь мой опыт подсказывает, что если ты учтешь все коварство преступника, он всегда неутомимо придумает новый способ сбежать от исправительных работ. Но в этот раз я, приготовившись к новой схватке, увидел, что время прихода правозащитника подошло, но он не занял место передо мной, как обычно. Неужели, это все? Да, конечно, это все!

Кажется, я победил по-настоящему. На следующий день моего заключенного куда-то вызвали. Вся моя сила настоящего военного, который не упустит своего правозащитника, если он нарушает общественный порядок, помогла мне. Он стал лучше, ему уже не нужно мое воспитание. Я сделал свое дело и могу отпраздновать победу. Не знаю, почему люди называют то, что с ним произошло, увольнением, сочувствуя таким, как он. Ведь он стал лучше и больше не нуждается в проверках таких, как я. Он может пойти погулять и попить воды рядом с деревом, даже вылить на него целый стакан, и не сделать при этой ничего, погубившего жизнь и ценные данные диска. У дерева вообще нет системной платы и возможности разгона системы. Не понимаю людей. Но все это еще раз говорит о том, что мой долг выполнен сейчас и моя стойкость не подведет меня в будущем. Я готов работать. Зовите следующего на мое дознание, влияние, воздействие, перевоспитание. Я справлюсь.

Мажоры из деревушки