Пути небесные (часть 2)

- Конечно! В нас только то, что есть. Если веруют в Бога или сомневаются, есть ли Он… это потому, что есть Тот, в Кого горячо веруют, Кого безумно оскорбляют! Чего нет, о том не думают.

Это выкрикнулось само, отстоявшееся от чтения духовных книг, от наставлений старцев, от потаенных размышлений. Она не верила Алеше, когда он ей напомнил, как она сказала. И знала все же, что это правда: он так восхитился, что хотел поцеловать ей руку. Она видела, как Мухомор выкинул руки, огляделся растерянно, вытащил измятую тетрадку и стал записывать.

- 3-замечательно вы, барыня, сказали, пре-мудро!..- выкрикнул он, весь в думах.- Такого… еще не доводилось слышать, никак не думал…

За елями открылась луговина, на которой стоял могучий дуб.

- Звание ему - Грозный. Старики сказывают: Иван Грозный под ним сидел и велел сжечь все место, бояре тогда тут жили. Приятель у меня тут. А ну, дома ли?..- Он постучал ключиком по жестяной коробочке:- Гри-шка-а!.. дома ты, а?..

Они услыхали карканье, из дуба поднялся ворон, дал круг над луговиной и опустился с краю.

- Свои, не бойся.

Ворон вперевалочку пошел к ним. Мухомор дал ему кусок сахару.

- А супруга Матреша по делам, значит, отлучилась. Утром первые Матвевну поздравляют. Им обрезки даются, Ольга Константиновна так распорядилась. Жильцы старинные. Пришел пост - постись, у Матвевны строго, капустку едят.

Прилетела на ключик пара лесных голубей, витютней, села на сучья дуба и повела переливчатое свое «уррр-уррр»…

- Гришке строго заказано никого не трогать, нет у нас никому обиды. Как ястреб - Гришка на караул, покружит дозором - без боя отплывают.

- Господи, что же это!..- воскликнула Даринька.

- Стало быть, рай… земной,- сказал Мухомор и выбросил к ногам Дариньки горошку.

Витютни опустились к ее ногам, склевали и отлетели. Даринька с детства знала медведиков преподобного Сергия, и старца Серафима, и «доброго волка» какого-то пермского затворника. Но и от этих «малых» светилось сердце.

За кустами калины и волчьих ягод открылась солнечная поляна, яркая от цветов, любимых с детства: кашки, белопоповника, смолянки, курослепа, золотисто-млечного зверобоя,- дохнула медом. За ней начались березы, перемежаясь лужайками. В затини по опушкам дремотно стояли с детства любимые восковки - фиалки-любки, с безуханнымн лиловыми. Попадались гнезда отцветших ландышей, луговые бубенчики… Показался неплодный островок, в поросли можжевельника, в плотно прижавшихся розанах заячьей капустки, в бессмертниках. Стоял под накрытием высокий крест. Эта неплодная поляна звалась Крестовой: кого-то убило в старину молнией.

XI

ПСАЛМЫ

На песчаной плешине рос белый донник, пестрела иван-да-марья, стлалась мать-мачеха. Рубчатый жесткий хвощ красовался ярусными своими перемычками, путался по ногам черничник и брусничник…- постная, жесткая плешина. Чернозем здесь, но на эту плешину свезли песку, для этих пустынножителей.

Пошли перелески, рощицы. Тут водятся грибы, от белых и до груздя. Мухомор переносил грибницу, капризничали грибы, но он добился. Ему удалась даже пересадка деликатесного гриба, похожего на торт, осыпанный миндалем и сахаром. Соус из этого гриба побивал шампиньоны и трюфели.

Через канаву с валом, обсаженным густо елками, попали в яблонный сад. Приземистые, широкие, нежились в солнце яблони, лучшие из лучших: двенадцать сортов - из семисот, что водятся в России. Как и в «парке», на яблонях висели берестовые туески - кормушки. Многие птицы поумолкали, но тут слышался щебет и свист всякой пернатой мелочи.

- Co-рок пудов! воскликнул Мухомор,- Всякого семени-зерна. Да они нам с лихвой отплачивают, чистят дерева во как! Всех этих мух окаянных, заразу эту… без них бы всему погибель!..

Он сорвал свой «гриб» и хлестнул по балахону в исступлении.

- Берегитесь, страшитесь проклятых мух!..- завопил он, выкатив в ужасе глаза.-Это чума, холера, гнусная нечисть окаянная… чтоб им издохнуть! черт их нам припустил!.. опыты изобретаю, замучили, окаянные!.. Уу-у, про-клять!.. на каждом волоске тифозная горячка… тыщи миллионов безвинных человеков пропадают от такого ничтожества!.. В газеты подавал, а те на смех: «Ставьте мухоловки!» Погубят они нас, страшные сны мне снятся… у-у, гнусы!..

На изможденном лице его был ужас, катился пот. Алеша катался по траве от хохота. Не выдержала и Дарннька. Мухомор даже растерялся.

- Голубчик, успокойтесь…- сказала она,- я тоже не люблю мух. В церкви молятся даже - избавить от гнуса. Всегда молятся. Если муха попадет в сосуд, его очищают молитвой, такая молитва есть… окропляют святой водой.

- Молитва?.. есть молитва?!..- воскликнул Мухомор.- От мух?!.. Эт-то вот замечательно. Не знал… Значит, и в церкви опасаются?..