Пути неисповедимы (Воспоминания 1939-1955 гг.)

В одну из следующих ночей спал в стоге камыша и утром проснулся от страшного шума и гама. Шевельнулся и сотни крыл стали бить по сухой траве — видно, большая стая птиц поднялась в воздух. Так он шел еще несколько дней, уже не таясь, но шел по целине, избегая дорог.

Однажды присел в степи перекусить. И вдруг из-за ближайшего холма показался грузовик, в кузове которого сидело несколько человек — оказывается, вблизи пролегала проселочная дорога. Грузовик подъехал и остановился, а сидевший рядом с шофером человек стал приглашать Женьку подвезти. Тот отказывался. Тогда вмешался находившийся в кузове мужчина, в полувоенной одежде, и Женьке пришлось сесть. Поехали. «Полувоенный» стал спрашивать, кто, откуда, куда. Женька в ответ — темнить. «Придется задержать до выяснения», — сказал «полувоенный» и стал требовать от сидевшего с шофером, чтобы машина поехала туда-то. Тот отказывался, говоря, что своих дел по горло. Наконец согласились сначала заехать в совхоз, а потом в район. «Полувоенный» все расспрашивал, и из расспросов Женька понял, что его принимают за чеченца, которых сюда вывезли еще в войну. Приехали в совхоз — хутор из нескольких домов. «Полувоенный» ушел в дом, сказав Женьке, чтобы сидел в кузове. Человек, ехавший в кабине с шофером, сочувственно проговорил: «Эх, парень, подвел же я тебя. Я сейчас пойду в дом и буду ему зубы заговаривать, а ты беги».

Как только закрылась дверь и прошло несколько мгновений, Женька спрыгнул с машины и помчался к видневшейся невдалеке рощице. Он был уже близко от нее, когда от хутора послышались крики, а затем и выстрелы. Оглядываясь, Женька видел, что «полувоенный» бежал за ним, стреляя из пистолета, но был далеко, а роща близко. Женька уже ликовал, но рано. Из леска прямо на него выехал человек с ружьем за спиной. Ружье он сразу перехватил на руку и остановил Женьку. И вот опять в машине.

Женьку привезли в район, сдали в милицию и посадили в тюрьму. Началось следствие. По рассказам Женьки, следователь был фигурой своеобразной. Лейтенант-казах, довольно плохо говоривший по-русски, спрашивал: «Лампочку видишь?» — «Вижу». — «А у немцев лучше?» — и впивался глазами. Наконец на сцене появился конвойный лейтенант, тот самый, который водил Женькину бригаду на шахту: «Признаете? Ваш?» — «Нет, вроде, не наш. Не похож». Но вот позвали солдат-конвоиров. Те тут же признали: «Бузюк! Он!» Так кончился этот побег.

Назад ехали вместе. Солдаты были довольны, но не тем, что поймали беглеца, а, главное, тем, что пожили другой жизнью, поездили. К Женьке относились беззлобно и даже подсознательно с какой-то благодарностью. Он это чувствовал. Привезли к подполковнику Чечеву. Тот отдернул занавеску на стене кабинета, где висела большая карта, и велел показать, какими путями шел, где поймали. Промерил циркулем и изрек: «Тысячу с лишним километров прошел, а все же поймали. Нельзя у нас убежать». Спорить Женька не стал.