Пути неисповедимы (Воспоминания 1939-1955 гг.)

В Минск приехали в темноте, дождались на вокзале утра и пошли по адресу опять к знакомым знакомых, к которым у дяди Миши было письмо с просьбой временно нас приютить. Шли через большой мрачный разбитый город с пустыми кварталами разрушенных или просто сгоревших домов, каменных пустырей. Глядя на все это, дядя говорил, что после войны самым дефицитным специалистом будет архитектор-строитель. Долго искали в этом страшном лабиринте нужный адрес. Пожилая женщина указала, куда надо идти, прибавив: «Там рядом булочная была, какие плюшки, сдобы продавали!» Наконец, пришли. Хозяева оказались милые люди. Он, чиновник магистрата, она — домашняя хозяйка, двое детей, хорошая большая квартира. Прожили мы там несколько дней. За это время случилось происшествие, чуть было не стоившее нам очень дорого.

В один из первых дней хозяин познакомил нас с москвичкой, немкой по крови, попавшей какими-то судьбами с дочкой и матерью (а может быть, свекровью) по эту сторону фронта. В Москве она жила поблизости от Трубниковского переулка. Была она старше меня лет на десять, но, как земляки, мы с ней стали очень быстро, что называется, на короткую ногу. Судя по всему, она была весьма оборотистой женщиной, открыла комиссионный магазин с уклоном в антиквариат. А так как фамилия у нее была немецкая (не то Шнайдер, не то Шредер), то немцы ей благоволили. По рассказам, она пользовалась у них большим успехом, что по-видимому, так и было: внешне она была привлекательна, в карман за словом не лезла, а за всем этим чувствовался характер (сейчас я думаю, что она могла быть нашим агентом). Втроем мы ходили в белорусскую оперу слушать «Кармен», из которой запомнились серые, блестящие глаза героини да непривычный белорусский язык известных арий. В переговорах с фирмой у дяди почему-то ничего не получилось. Наше пребывание близилось к концу, и деньги, имевшиеся у меня, надо было реализовать. Пользуясь короткими отношениями, я спросил знакомую, не знает ли она, где можно купить золото. Она ответила, что сама занимается скупкой бриллиантов, но с золотом дела не имеет. Покупать бриллианты меня не просили, и разговор на эту тему кончился. В последний день пребывания в Минске мы с дядей пошли на базар — наши хозяйки просили привезти дрожжи. Базар как базар — огромная толкучка, где шла торговля всем, чем можно и чем нельзя. После долгой толкотни и прицениваний купили дрожжи. И тут у меня возникла сумасшедшая мысль: а не попытаться ли спросить здесь насчет золота? Спросил у одного типа подозрительного вида. Говорит, что сам не продает, но знает кое-кого и сейчас придет сказать. С этими словами он исчез и больше не появлялся. Осмелев после первой попытки, я спросил еще одного, рослого парня, ходившего с листами резиновых подметок. Вначале я приценился к подметкам, поговорил о том о сем, и мы разошлись. После этого я заметил, что парень все время старается попасть мне на глаза. И вот тогда я решился спросить насчет золота. Он запросто ответил, что как раз этим и занимается, а подметки — это прикрытие. Тут же спросил, что меня интересует. Я ответил: «Пятерки и десятки». «А кольца и зубы не нужны?» — вопрос, которым он заставил меня внутренне ужаснуться и одновременно усыпил бдительность (я представил откуда эти «кольца и зубы»). Стали сговариваться насчет монет и назначили встречу на одном из перекрестков в пять часов недалеко от нашего жилья.