Пути Русского Богословия. Часть I

«Фотий стоит у святых икон: горит свеща, святые тайны Христовы предстоят, Библия раскрыта (Иерем. XXIII глава). Входит князь и образом яко зверь рысь является (Иерем. гл. V, ст. 6 [51] ); протягивает руку для благословения. Но Фотий ему не давая благословения, говорит тако: в книге «Таинство креста» под твоим надзором напечатано: духовенство есть зверь, а я Фотий из числа духовенства есмь иерей Божий, то благословить тебя не хощу, да тебе и не нужно оно (дал ему прочитать Иерем. гл. XXIII). Но кн. Голицын не хотел и убежал, но Фотий в след растворенной двери закричал: если не покаешься, то попадешь в ад…»

Так рассказывает сам Фотий. Шишков в своих «Записках» прибавляет: «Фотий в след ему кричал: анафема! да будешь проклят…»

В этот же день был дан рескрипт о высылке Госнера заграницу и о сожжении русского перевода его книги рукою палача, с тем чтобы переводчики и цензоры были преданы суду…

Фотий очень боялся гнева царева за свою дерзкую анафему, но продолжал посылать во дворец свои воззвания, — одно с изложением как «плана разорения России», так и «способа оный план вдруг уничтожить тихо и счастливо». Вопрос о Библейском обществе здесь был поставлен со всей остротой. «Библейское общество уничтожить под тем предлогом, что уже много напечатано Библий, и оно теперь не нужно…» Министерство духовных дел упразднить, а другие два отнять от настоящей особы… Кошелева отдалить, Госнера выгнать, Фесслера изгнать и методистов выгнать, хотя главных…

И Фотий снова ссылается на вдохновение. «Провидение Божие теперь ничего более делать не открыло. Повеление Божие я возвестил: исполнить же в Тебе состоит. От 1812 года до сего 1824-го ровно 12 лет. Бог победил видимого Наполеона, вторгшегося в Россию. Да победит Он духовного Наполеона лицем твоим…»

В ближайшие дни затем Фотий и еще не раз писал и пересылал свои взбудораженные «хартии» к Государю. «Тайна беззакония великая, страшная деется, я и открываю тебе, о, сильный крепостию и духом Божиим…»

Цель была достигнута. 15-го мая 1824-го года Голицын был уволен, «сугубое министерство» упразднено и разделено по-прежнему. Впрочем, Голицын не впал при этом в немилость, и личного влияния не потерял, даже и после смерти Александра. Министром отделенного министерства народного просвещения был определен престарелый адмирал Шишков, — «вырыли из забвения полумертвого Шишкова». И Шишков, хотя уже и не был министром духовных дел, по инерции продолжал политику «сугубого министерства», только с обратного конца, и настойчиво вмешивался в дела Синода…

Религиозные воззрения самого Шишкова не отличались большой определенностью. Это был сдержанный вольнодумец XVIII-го века, ограничивавший свой рационализм только народно-политическими сооображениями. Даже по свидетельству лиц, к нему расположенных и близких, был он причастен «мнений, подходящих близко, если не совершенно следующих социнианству». Фотий о нем выражается уклончиво: «Церкви православной ревнитель, поколику имел сведения…» Фотий хорошо знал, что эти «сведения» были очень скудными, и относились больше к положению Церкви в государстве, где она призвана быть опорой и оплотом против мятежа и революции…