Пути Стражей (СИ)

Глава 16

— … очередь твоя, остроухий. Слово, или дело?

Зевран подобрал вытянутую ногу. Убедившись в правоте слов ведьмы, поднял глаза кверху, задумчиво покусывая красиво очерченную губу.

— Давай лучше слово. Я не против опять пробежаться, но там, в коридоре, гномья стража. Они еще в прошлый раз предупредили меня, что наши покои находятся недалеко от покоев принца, и если я и дальше буду завывать, как «мабари пришибленный, право потомство которого делать только что отобрали», они свяжут и заткнут мне рот, каким бы почетным гостем я ни был.

Морриган рассмеялась.

— Ну что же, выбор ты свой сделал. О любвеобилии твоем спросить тебя хочу. Неужто правда удовольствие способен ты не только с женами срывать? Сама помыслить не могу, чтоб можно было с женщиной возлечь. Какой красивой ни была она бы.

Зевран улыбнулся и дернул бровью.

— Так и знал, что придет время — и ты меня об этом спросишь. Ответ простой — ну, разумеется, способен. В особенности, если муж, с кем можно лечь, красив… ну вот, как тот прекрасный Страж, что ускакал в Орлей. Какая разница, от чьих прелестей обретать усладу? Красота — она притягивает, моя прекрасная чародейка. Ее не так много на свете, чтобы пренебрегать той, которую можно просто взять. Ну — а в целом, способность ровно получать удовольствие и с теми, и с теми, увеличивает шансы приятно провести вечер, разве нет?

— О, так красоты ты ценитель, оказалось как. Тогда скажи мне, ты когда с мужами…

Эльф предостерегающе поднял руку.

— А это уже следующий вопрос, моя госпожа. Играй, если хочешь дознаться.

Лесная ведьма двумя пальцами крутанула лежавший между ними нож Зеврана. К ее неудовольствию, заточенное острие, описав несколько оборотов вокруг оси, остановилось, указывая на нее. Ворон усмехнулся, проводя пальцем по узкому лезвию.

— Слово или дело?

Морриган прокрутила один из браслетов на своем тонком запястье.

— Пожалуй, слово.

— Слово, — ассасин убрал волосы, упавшие на его лоб, когда он наклонялся вперед. Его глядевшие на лесную ведьму зеленые глаза затуманились, и их не портил даже большой свежий синяк, растекшийся под одним из них. — Скажи, Морриган, ты когда-нибудь любила? Я имею в виду, не просто удовольствие. А по-настоящему.

Лесная ведьма выпрямилась. Лицо ее окаменело.

— Любовь — для дураков. И слабаков. Нет, не любила я… что рожи ты строишь?

— Если ты не готова говорить правду, моя чародейка, нужно выбирать «дело».

Морриган посмотрела в сторону. Ее черты сделались еще надменнее, напоминая уже орлесианскую маску.

— Зачем тебе это, эльф? Что хочешь знать ты?

Бывший ассасин приопустил голову и взглянул исподлобья и с большим лукавством.

— Признаться, обо всем, что мне нужно, я уже догадался сам.

— Даже так?

— Да, моя прекрасная чародейка. Но не спросить не мог. Когда ты сердишься, у тебя между бровями появляется такая восхитительная морщинка…

Его собеседница хмыкнула.

— К тому же, изумительные глаза. Правда, твое прекрасное лицо всегда угрюмо. Но когда улыбаешься… о, улыбка тебе очень идет.

Ведьма раздраженно цыкнула щекой.

— Скажи, а женщины другие поддаются на это?

Эльф ответил улыбкой и, нагнувшись, коснулся губами ее обнаженной ноги. Не встретив сопротивления, осторожно провел щекой по гладкой коже женщины до колена и поцеловал его. Бессознательно подчиняясь его давлению, Морриган опустилась на набросанную прямо на пол постель с несколькими подушками, половину из которых эльф загодя принес из своей комнаты. Зевран склонился над ней и, несколько мгновений вглядываясь в желтые глаза ведьмы, прикрыл собственные, и припал к ее устам.

Ведьма обвила его шею руками, и некоторое время они просто целовались, потягивая удовольствие друг из друга. Меж тем руки Зеврана так ладно и ненавязчиво освобождали их обоих от одежды, что в какой-то миг Морриган пришла в себя абсолютно обнаженной, лежащей под смуглым телом ассасина. Оторвавшись от уст, Зевран одарил ее еще одной мягкой улыбкой и змеей скользнул куда-то ниже, оставляя на груди и животе ведьмы дорожку из легких поцелуев. Еще через миг она почувствовала прикосновения его губ на внутренней стороне бедра.