Пути в незнаемое

В вершине цирка, в том месте, где в него впадает текущий с Купола ручей, мы остановились. Ручей совсем утонул в сугробе, исчезли в снегу и роскошные альпийские лужайки, только кое-где выглядывали на поверхность широко раскрытые синие колокольчики горечавок. Рядом с нами на камень опустился вьюрок, без долгих колебаний нырнул в снег и принялся энергично копаться в засыпанной траве, только снежные брызги полетели в разные стороны. Скоро возле нас уже орудовала целая компания: вот они наконец, долгожданные самки! Не могло быть сомнений в том, что где-то ждут не дождутся их прилета голодные птенцы. Птицы торопились изо всех сил. Семена, особенно мелкие семена мака, которыми они выкармливают птенцов, в клюве далеко не унести. Поэтому для транспортировки корма к гнезду у вьюрков выработались особые приспособления: они носят семена в пищеводе и в специально для этой цели предназначенных мешках за щеками. Утрамбовывая семена в зобу, птицы комично вертели шеями, совсем как дорвавшиеся до еды утки, старающиеся напихать в себя как можно больше. На наших глазах у птиц начали вырастать чудовищные флюсы, а перья на раздувающихся щеках вставали дыбом.

Когда же, наполнив все, что возможно, вьюрок поднимался в воздух, было видно, что летит он, нагруженный до предела.

Теперь все зависело от наших способностей: птицы сами обязаны привести нас к гнездам. Пожалуй, стоящая перед нами задача была бы более по плечу сотруднику угрозыска. Прежде всего нам надлежало засечь основные трассы, по которым следуют груженые вьюрки, а потом выслеживать их на отдельных отрезках пути, пока птицы еще остаются в поле зрения. Но сюрпризы, что нам приготовили вьюрки, превзошли все наши ожидания. Они словно специально позаботились о маршруте: то заводили нас в дебри кошмарных каменных россыпей, то им приходило в голову переваливать через нагромождения старых, едва державшихся скал, и нам не оставалось ничего другого, как покорно карабкаться за ними следом. Самое же обидное заключалось в том, что они вели нас к нашему собственному лагерю, только совершенно немыслимым путем.

Так или иначе, но к вечеру второго дня мы подошли к концу километрового путешествия. Нет, вьюрки-то летели дальше, а вот нам пути больше не было. Мы находились на гребне северного склона долины реки Ак-Тру, к которому вьюрки вывели нас с тыла. Если смотреть снизу и спереди, перед тобой почти отвесная скальная стена километровой высоты, у самого верха прорезанная глубокими ущельями. Вот в них-то и ныряли с деловым видом наши мучители, через несколько минут вылетая обратно, явно освободившись от груза. Более отвратительное место трудно было сыскать: круто вниз обрывались сырые темные колодцы, со дна которых поднимались изъеденные временем скалы. Спускаться дальше было слишком рискованно: ночуя у альпинистов, мы не раз просыпались от грохота обвалов, и всегда в них был повинен именно этот северный склон.

Можно было предполагать все что угодно, но что они приведут нас сюда… Срок командировки подходил к концу. Мы сели над одним из колодцев и задумались. И вдруг легкая серая тень метнулась из-под лежащей неподалеку под нами еще в сравнительно доступном месте плиты. Таня слегка тронула меня за рукав. Мы затаили дыхание. Прошло еще около часа — именно столько времени тратит обычно вьюрок, чтобы загрузить свои «авоськи». Снова метнулась серая тень в обратном направлении, минута — и она возникла опять, беззвучно растворившись в камнях. Только теперь птица выдала себя: мы разглядели маленькое белое пятнышко — вьюрок вынес помет птенца. Гнездо!

И вот оно перед нами. Правду сказать, птицы могли бы придать ему более аккуратный вид. Рыхлая корзиночка из сухой травы лежала под плитой прямо на каменной крошке, а весь комфорт составляла горстка шерсти горного козла буна. И все-таки это было самое прекрасное из гнезд, которые мне когда-либо приходилось видеть! В нем помещалась парочка птенцов, как две капли воды похожих на обычных воробьят. При виде нас они притаились и обиженно зажмурили глаза.

Прошло еще несколько дней. Вьюрчата вылетели из гнезд, и предприимчивые родители вместе с семействами перекочевали поближе к лужайкам и хорошей кормежке. Как раз тут началось массовое созревание семян альпийских растений, и нас больше не удивляло, почему вьюрки так задерживались с выводом потомства: все было точно подогнано по времени.

Появились и жемчужные со своими детьми. Где гнездились они, мы тогда так и не узнали, но явно где-то совсем в других местах. Теперь мы получили последнее и самое убедительное подтверждение, что наши вьюрки — совсем разные виды: их дети — и те без труда различались и даже орали, требуя корм, на разные голоса.

У каждого орнитолога есть, наверное, свое заветное гнездо, которое он долго искал и нашел наконец, а для очень многих дорога в науку началась именно с тайны птичьего гнезда, заворожившей в детские годы.