Пути в незнаемое

Наконец, Чернышевский выделял и такую причину поражений революций, как неумение сообразить цели и средства в борьбе. Чернышевский не отказывал революционерам в праве применять, при необходимости, «решительные меры» в борьбе с «защитниками старины». В обзоре «Политика» за октябрь 1859 года он писал: «Кто берется за дело, тот должен знать, к чему поведет оно; и если не хочет он неизбежных его принадлежностей, он не должен хотеть и самого дела. Политические перевороты никогда не совершались без фактов самоуправства, нарушившего формы той юридической справедливости, какая соблюдается в спокойные времена. Перевороты волнуют народное чувство, взволнованное чувство забывает о формах. Кто не знает этого, тот не понимает характера сил, которыми движется история, не знает человеческого сердца. Человек, который принимает участие в политическом перевороте, воображая, что не будут при нем много раз нарушаться юридические принципы спокойных времен, должен быть назван идеалистом». И далее: «Только энергия может вести к успеху, хотя бы к половинному, если полного успеха почти никогда не дает история; а энергия состоит в том, чтобы, не колеблясь, принимать такие меры, какие нужны для успеха… Кто не хочет средств, тот должен отвергать и дело, которое не может обойтись без этих средств».

Но он понимал и то, что злоупотребление «решительными мерами» неизбежно ведет к извращению смысла и целей «доброго дела», обращению его в свою противоположность. В одном из писем сыновьям из сибирской ссылки (от 15 сентября 1876 года) Чернышевский прямо писал о том, как он понимает соотношение целей и средств в революционной борьбе, выразил свое отношение к «подлому», по его выражению, иезуитскому правилу «цель оправдывает средства». «Нет, она не может оправдывать их, — писал он, — потому что они вовсе не средства для нее, хорошая цель не может быть достигаема дурными средствами. Характер средств должен быть таков же, как характер цели, только тогда средства могут вести к цели. Дурные средства годятся только для дурной цели, а для хорошей годятся только хорошие… они (дурные средства. — В. С.) годятся лишь для негодяев, желающих туманить ум людей и обворовывать одураченных. Средства должны быть таковы же, как цель».

Да, но вот вопрос: как решить, какие средства можно, а какие нельзя применить в борьбе, — есть ли для различения хороших и дурных средства надежный критерий? В чем он? Об этом много думал Чернышевский. «Зло и добро, — писал он в упомянутом октябрьском обзоре „Политика“ за 1859 год, — так тесно смешаны в мире, что нет доброго дела, в котором не было бы сторон дурных, нет дурного дела, в котором не было бы сторон хороших… Что ж тут остается делать? Надобно взвесить добро и зло, и если вам кажется, что в сущности дело хорошо, не смущайтесь тем, что есть в нем стороны дурные; если кажется, что в сущности дело дурно, не обольщайтесь тем, что в нем есть стороны хорошие». Условием применения революционерами «не совсем опрятных» способов действия Чернышевский считал безусловную «благотворность для людей» самого дела. Залогом же того, что революционеров не засосет разгребаемая ими грязь старого мира, были, по Чернышевскому, или по крайней мере должны были быть — должны были стать! — высокие «родовые качества» революционеров, — знание, умение довести дело до конца, нравственная чистота, полное бескорыстие.

«Родовые качества» революционеров… Вот, в сущности, тот ключ к разгадке «тайны истории», который искал Чернышевский и о котором поведал российскому читателю в 1863 году в романе «Что делать?». Внимательный, вдумчивый и подготовленный читатель, а роман предназначался прежде всего читателю, хорошо знакомому с кругом философских, политических, экономических идей, пропагандировавшихся Чернышевским в «Современнике», такой читатель легко схватывал разрешающую мысль автора: насущным требованием времени становится совершенствование «натуры» вождей и рядовых участников общественных движений, на историческую сцену должен явиться политический деятель качественно нового типа, в нравственном отношении противоположность Кромвелей и Бонапартов, иначе человеческая история так и будет совершаться своими малопроизводительными драматичными периодами. Практической заботой деятелей этого нового типа, адресовался Чернышевский уже прямо к русским революционерам, должно быть: неустанное просвещение масс, повышение сознательности простолюдинов — рядовых участников движения, увеличение своих рядов, объединение в крепко устроенное тайное общество.