Пути в незнаемое

Каковы основные социально-экономические уроки развития больших ирригационных систем древнего и средневекового Востока? Начнем с того, что если в горных долинах население было относительно еще очень ограниченным, то на равнинах, где текут большие реки, могло расселиться уже очень значительное население, исчислявшееся десятками и сотнями тысяч и миллионами. Искусственное орошение одновременно было и необходимым способом обеспечить эти массы населения продовольствием, и сложной системой, которая могла функционировать только при наличии очень большого числа послушных и хорошо организованных исполнителей. Еще в многочисленных статьях и замечаниях Маркса и Энгельса о древнем и современном Востоке был поставлен вопрос об особом «азиатском способе производства», о роли для него ирригации и о возможном объяснении восточного деспотизма общинным землевладением. Можно было бы привести ряд очень показательных цитат, из которых следует, что Маркс и Энгельс понимали значимость искусственного орошения при этом способе производства. Я воздержусь от цитирования потому, что соответствующие высказывания легко можно найти. Но, к сожалению, до сих пор в работах о древнем и средневековом Востоке открытые факты не систематизированы так, чтобы характер этих древних общественных форм, а также и напоминающих их современных, был раскрыт во всем их своеобразии. Этот круг мыслей Маркса и Энгельса нашел продолжение в работах наших историков и востоковедов в начале 30-х годов. Из многочисленных возможных иллюстраций приведу одну, профессионально близкую мне как лингвисту. Один из замечательных наших лингвистов-востоковедов (а в этой области Россия с начала века была впереди многих стран) Е. Д. Поливанов в своих работах по истории языков Средней Азии (тюркских, иранских, бухарского еврейского) и Дальнего Востока (китайского) пробовал связать особенности их развития с социально-экономической историей Востока. К несчастью, в 1938 году насильственно была оборвана не только жизнь Поливанова, но и многие важные направления исторической и социальной мысли. Все многообразие социально-экономической жизни Востока разных эпох стали втискивать в прокрустово ложе трех «формаций», понимаемых догматически и схоластически. Об «азиатском способе производства» говорить перестали вплоть до 60-х годов, когда им всерьез занялись французские востоковеды-марксисты, а за ними следом и наши ученые.

Хотя Витфогель считал себя марксистом, основной ход его мысли шел скорее в сторону конструирования такой модели «гидравлического» общества, которая была бы универсальной. Нельзя заранее отрицать и значимости такой модели, которая могла бы тоже стать в известной мере практически полезной. Поэтому принятый с давних пор резко критический тон по отношению к Витфогелю у многих наших ученых не представляется вполне оправданным. Другое дело — проверка некоторых постулатов его гипотезы гидравлического общества на материале истории отдельных цивилизаций. Витфогель в отдельных существенных пунктах мог ошибаться, о чем дальше еще пойдет речь.