Пути в незнаемое

— Выход? Он указан еще нашими прошлыми поколениями. Но мы нерасторопны, медлительны и можем просто не успеть, вот беда. Надо перепружать все реки плотинами, ставить у плотин водяные мельницы, о которых начисто забыли. Это же регуляторы стока! Да еще какая ни на есть энергетика. Примитивно, скажете? Но реки не хирели бы, а жили. Опыт полезный, его учитывать надо. Теперь, конечно, современные методы строительства, но при любом методе плотины и берега рек необходимо надежно защищать лесами. Посмотрите на редкие уже осокори в пойме Белой. Эти великаны надежно охраняли и сами реки, и луга в пойме рек. Вот их и нужно сажать у воды. К тому же осокори со своей мощной корневой системой всегда сохранят берега рек от размыва. Именно такими я вижу в идеале приречные ландшафты нашей степи.

И тут я с удовольствием вспомнил питомник Юсупа Фаррахова, где среди многих пород выращивалась и ива. Что ж, будет кому охранять берега полноводных рек!

— Особое место в преобразовании степной зоны, — уточняет Константин Васильевич Никитин, — будет принадлежать, конечно, Иштугановскому водохранилищу. По его берегам можно построить несколько оросительных систем на тысячу и более гектаров каждое. Наш отдел сейчас работает над проектами шестнадцати межколхозных оросительных систем за счет стока малых рек. Вот Чермасанская, например. Пойма на тысячу сто гектаров. Или Новоаташевская — на полторы тысячи гектаров, это на реке Маньязы. В совхозе «Смычка» — на тысячу гектаров, это бассейн речки Удряк. Новораевская система на две тысячи гектаров с лишним, за счет рек Дема и Курсак. Словом, будущее нам видится как внесение разумных поправок в природу на пользу сельскому хозяйству, среде обитания. И работать мы намерены в тесном союзе с лесниками, которые продолжат и расширят посадку леса на крутосклонах и вокруг бывших оврагов. Земля должна быть всюду зеленой, не так ли?

Хорошие мысли. Но даже дельные проекты — пока еще только проекты.

— Заболачивания не боитесь? — спросил я, вспомнив такие факты по берегам Кубанского водохранилища.

— Предусмотрено, — улыбается Никитин. — Нам достаточно подобных примеров «перебора».

Приятно слышать от инженеров соображения, которые не всегда сопутствуют проектам технических работников. Да, пути увеличения урожая на полях и лугах и пути совершенствования природы, уважительное отношение к ее законам — одни и те же. Для Башкирии понятия эти не только совместимые, а и родственные, поскольку противостоят они одному главнейшему злу: засухе, неурожаю. Злу, чьи дороги на север проходят по всей территории Башкирии, угрожая большей части Русской равнины.

Может быть, потому и особенно горько, когда вдруг обнаруживаешь деятельность, направленную в прямо противоположную сторону — на ущемление природы, пренебрежение к ее законам.

Речь идет о нефтедобытчиках, о лесорубах и речниках, экологическая безграмотность которых дорого обходится обществу.

Нефтяники основательно попортили пойму главной водной магистрали — реки Белой. Здесь сегодня бесконечные качалки и вышки. Нефть качают повсюду, нередко без оглядки вокруг, без аккуратности, что очень опасно на ранимой пойме. И с таким видом, словно нефть все окупит, даже гибель прекрасного и полезного.

Картины встречаются печальные. Луга вдоль и поперек исчерчены дорогами и колеями от колес тяжелых «КамАЗов», скреперов, тракторов. Местами пойма выглядит как поле боя. На берегах Белой высятся горы бетонных плит, металлических деталей, песка и гравия. Выше Гуздевки я видел беспорядочные кучи железных труб, поржавленных, забытых. Они брошены так давно, что берег уже успело подмыть, концы труб свисают в воду, как раскисшие макароны. Двухметровой высоты берег с толстым черноземом поверху и с густой травой всюду рушится от непосильной тяжести когда-то выгруженного и забытого.

На полной скорости — план! — по реке мчатся «ракеты», баржи-толкачи, сопутствующая им волна бьет по береговым обрывам, слизывая ежегодно где два, где четыре метра земли. Река мелеет, пойма сжимается, как шагреневая кожа, и все меньше на ней осокоревых, ивовых лесов. Уже далеко друг от друга стоят на лугах огромные ширококронные тенистые деревья, и то обычно полусухие или вовсе усохшие. Трясется земля от машин, вольно гуляющих по лугам. Но осокори все еще держатся, ждут подмоги. Если такой великан оказался над самым обрушенным берегом, он защищает землю до последнего своего часа. Даже когда в воду свисают белые космы его отмытых корней, они живым забором заслоняют свою опору и надежду — пойменную землю.

Нефтяникам и речникам до этих русских эвкалиптов и дела нет.

— Хранители поймы? Мешают они нам… — так заявили мне в Груздевке.

Да, нефть нужна. Но зачем же, получая золотое топливо, губить золотую почву? А ведь можно, можно! — аккуратно и бережно относиться к окружающей нас красоте и совершенству даже при широком размахе промысла. Примером тому служит город Октябрьский.