Пути в незнаемое

С бригадой хирургов еду в подшефную больницу. Красивый ярко-желтый с голубой полосой автобус-операционная — раза в полтора длиннее тех, что разъезжают по городу. Собралась довольно большая компания: два хирурга, две медсестры, я, шофер и небезызвестный Лева Мастеров (специалист по электронике). Он, как Фигаро, бегает обычно по клинике из одной операционной в другую.

Едем в Дмитров. В узком дворе Дмитровской больницы шофер Дима развертывает нашу махину и ставит ее впритык к зданию — так больным будет удобнее перейти из отделения в автобус.

С собой привезены два телевизора. Контрольный (маленький) всегда находится в автобусе. Второй — с большим экраном — перенесен в комнату на первом этаже больницы. Отсюда можно следить за работой хирурга.

Телевизор включен. Первая операция — экстракция катаракты с имплантацией искусственного хрусталика. Оперирует Борис Григорьевич Фельдман. Одновременно он рассказывает, что делает, почему. На экране виден глаз, виден инструмент. Видно все то же, что я уже видела в операционной клинике, — только укрупненное телекамерой.

В тот день прооперировали десять человек: семь экстракций катаракт, три операции по поводу глаукомы. Оперировали попеременно — то Борис Григорьевич, то Александр Аксенов, молодой хирург из бригады, которая занимается главным образом отслойкой сетчатой оболочки.

У клиники двадцать две подшефные больницы. Есть больницы в Красноярске, в Ростове, в Перми, в Тюмени. И с каждой больницей связь реальная. Федоров помогает всем, чем только может. Но смысл шефства — обучить местных хирургов оперировать под микроскопом, по новым методикам. Это большое искусство. Федоров часто выезжает за рубеж, читает лекции, показывает диапозитивы, аудитории обычно забиты до отказа — так было на Филиппинах, в Америке, Японии, Испании.

В Дмитрове, где мы теперь находимся, пока делают несложные операции: снижают внутриглазное давление, удаляют катаракту, об имплантации искусственных хрусталиков пока даже и не мечтают. У телевизора ординаторской, к сожалению, сидела я одна. Местные окулисты были на приеме в поликлинике, на обходе в палатах — рабочий день, пациенты со всего района.

…Когда кончились операции и медсестры занялись уборкой автобуса, меня, заставив переобуться и надеть белоснежный халат, пустили осмотреть «автобусную» операционную.

Автобус разделен на три отсека разной величины. Налево — маленькая комната, где переодеваются хирурги. В ней же шкаф с открытыми полками, кресло и два аппарата для предоперационного исследования глаза. Здесь же ассистенты записывают в истории болезни род операций. Направо — комната побольше. Посредине стоит операционный стол. Над ним — подвесной микроскоп. Рядом — кресло для хирурга и вертящаяся табуретка для ассистента. Мебель привинчена намертво, чтоб не могла сдвинуться. Третий, дальний отсек — владения медсестер: там автоклав для стерилизации и сокровища — набор самых разнообразных инструментов. Тесновато, но все продумано — все под рукой.

Одного из пациентов Дмитровской больницы не рискнули оперировать без дополнительного обследования.

Девятилетний Александр Григорьевич — так здесь с улыбкой его величали — поступил в больницу после тяжелой травмы. Во время игры в «казаки-разбойники», в самый патетический момент, ему в глаз попала деревянная стрела. Глаз выглядел странно, зрачка не видно, вместо него торчит как бы большая белая пуговица. Да и радужная оболочка не в лучшем виде, похожа на решето, того и гляди — расползется.

— В понедельник привезите его к Егоровой, она специалист по травматическим катарактам. Пусть посмотрит, — предложил Фельдман.

Лечение травматических катаракт — одна из самых сложных проблем офтальмологии. Среди причин слепоты на одном из первых мест травматические катаракты. А пациенты чаще всего дети, примерно с трех лет и старше.

Дети есть дети, мало ли что они могут запустить в глаза себе и приятелю. Осколок стекла или металла или деревяшка прежде всего ранят роговицу и хрусталик — отсюда помутнение его и возникновение катаракты. Бывает при этом повреждена и радужная оболочка. Совсем не исключено, что осколок ненароком заденет и сетчатую оболочку. Хирургу, как правило, приходится иметь дело со всеми структурами глазного яблока.

Удастся ли извлечь хрусталик? А вдруг он так сросся с радужной оболочкой, что отделить его практически уже невозможно? Если в данном случае повреждена и роговица, необходимо пересадить роговицу, а для этого надо вырезать поврежденный помутневший кусочек и заменить его свежим, донорским.

Но вот хирург удалил хрусталик и привел глаз в порядок. Казалось бы, чего же больше? И, однако, сделано только полдела. Ведь глаз без хрусталика не видит, а если точнее — видит только очертания предметов.

По нынешним меркам единственно правильный выход — вместо поврежденного хрусталика вставить в глаз хрусталик искусственный. Лучший из них — ИОЛ, интраокулярная линза модели Федорова — Захарова.