Пути в незнаемое

Очень даже важно. Ревность — разновидность агрессии. В Институте цитологии и генетики, в лаборатории эволюционной генетики, член-корреспондент Академии наук СССР Д. К. Беляев поставил перед собой задачу повысить с помощью искусственного отбора плодовитость норки, соболя и серебристой лисицы. Драгоценных этих пушных зверей разводят сейчас в зверосовхозах. Дело не двигалось с мертвой точки, пока не была создана теория связи воспроизводительной способности с агрессией. Тогда выяснилось, что наименее агрессивные лисы дают наибольшее количество потомков. У соболя дело обстоит как раз наоборот — чем злее, тем плодовитей. У норки связи между агрессивностью и плодовитостью не оказалось. Она добывает корм из воды, как кулик, и у нее «все не как у людей». А далее стало понятным, с какими свойствами вида связаны темперамент и плодовитость животных. И тут решающим оказался способ добывания пищи и ее характер. И теперь уже можно предсказывать, какой метод селекции окажется эффективным у того или иного вида — у кого оставлять на племя самых злых, а у кого — более добрых. Добрых, конечно, в этом случае как-то особенно жалко, когда подумаешь, что разводят их ради шкурки. Но вот я опять начинаю думать о жизни и смерти, а надлежит мне думать сейчас о курице и ее эмоциях. Так вот, курица — это только модель.

А человек? Есть индийская легенда о происхождении живых существ на нашей планете. Все сущее произошло от человека. Разные свойства человека стали достоянием разных животных.

Человечество совмещает в себе все — ревнивых и неревнивых, — людей, у которых сердце берет верх над разумом, и таких, для которых свет мысли превыше всего. Сама ревность бесконечно разнообразна. «Люби меня» — это уже ревность. Истинная самоотдача — «люблю».

Среди людей есть строжайшие моногамы, а есть менее верные друг другу супруги, чем ласточки или гуси.

У разных народов — разный семейный строй. Полигамия, моногамия, полиандрия (многомужество), групповой брак — чего-чего только не было у странного этого вида, каким является человек. Понять это былое разнообразие можно. Оно коренится в предыстории человечества. Человек — охотник, пастух и землепашец. У него есть нора — свой дом, своя охотничья территория, как у хищника, но защищает он свою семью, свой клан, как травоядные, как зубр, — коллективно. Волки совместно преследуют добычу. Охраняют свой выводок они в одиночку. Стать человеком — значит объединиться в обороне и в нападении, в строительстве жилищ, в добыче пищи и в доставке ее туда, где притаились беспомощные детеныши. Сколько приобретено на этом пути! Сколько драгоценных свойств утеряно!

Органический мир сплошь состоит из цепей питания. Каждого кто-то ест, и каждое животное ест того, кого положено. Человек вырвался из цепей питания. Не только сбросил с себя цепи пищевой ограниченности, но обезопасил себя от агрессоров, истребив их. Первый раз в истории органического мира жертва стала хищником. Человек всеяден. Он носит корм детенышам, а потом тех же детенышей возьмет за ручку и поведет в лес за ягодами или на рыбную ловлю. Технология добывания пищи стала бесконечно разнообразной. И животные черты, связанные со строгим положением в цепях питания и с единообразием способа добывания пищи, у человека стерлись. Сперва возникло разнообразие семейного строя. Затем уже на новой, духовной, основе возникло единообразие.

Эволюция человечества, как показал Энгельс, идет в сторону моногамии. Истинно человеческое выражается в индивидуальной любви. Гаремная психология нигде не котируется в качестве образца. Примечательно, что об индивидуальной любви повествует Шахерезада. Идеал, идущий вразрез с правами, предвосхищающий будущее. Мечта.

И все же есть среди людей представители преимущественно полигамного и преимущественно моногамного типа. И при вступлении в брак так важно, чтобы нежные умные ласточки и достойные, чистые, неревнивые куры, чадолюбивые соловьи и галантные фазаны выбрали себе партнеров одного с ними типа. Скольких драм можно было бы избежать!

II

Чем кошка отличается от собаки?

Этот вопрос исходил, наверно, от каких-либо очень серьезных людей — логиков, кибернетиков — и поставлен был, надо думать, с серьезной целью: опознание образа, определение понятий или что-нибудь еще более глубокомысленное. Широкие массы сделали из него забаву. Спрашивающий подразумевал, что дать на вопрос однозначный ответ невозможно. Ни одного признака, при всех обстоятельствах отличающего кошку от собаки и неотъемлемого от обоих животных, нет и быть не может. Требовалось, чтобы отвечающий методом проб и ошибок сам убедился в этом.

Спрашивает этакий кибернетический юнец у своей мамы: «Чем кошка отличается от собаки?» Мама говорит: «У кошки усы большие, торчащие, а у собаки маленькие и прилежащие». — «А если усы отрезать, так ты кошку от собаки не отличишь?» Мама отвечает: «У кошки зрачок суживается в щель, а у собаки, суживаясь, остается круглым». — «Значит, спящую кошку нельзя отличить от собаки?»